Новости LENR.

Первая в истории рэп-песня LENR. ))))))

 

Brillouin Energy Hydrogen Hot Tube (HHT) Technology Achieves Performance Breakthroughs

News Provided By

Brillouin Energy

August 08, 2022, 11:00 GMT

Share This Article





Brillouin Energy Corp. announced performance breakthroughs for its first transportable HYDROGEN HOT TUBE™ (HHT™) Test System



These significant performance achievements represent a major step forward on the pathway to commercializing our innovative LENR technologies for hot water boiler and hydronic heating manufacturers,”
— David Firshein\\

BERKELEY, CALIFORNIA, USA, August 8, 2022 /EINPresswire.com/ -- Company proves net-positive power from its HHT boiler at ICCF24 Solid-State Energy Summit.

Brillouin Energy Corp. announced performance breakthroughs – net-positive power out-of-the-wall, steady-state operation and heating water – for its first transportable HYDROGEN HOT TUBE™ (HHT™) Test System demonstrated at the ICCF24 Solid-State Energy Summit.

The company’s first transportable HHT test system demonstrated production of over 250 Watts of heat in water at a 1.25X excess heat ratio from power out-of-the-wall, steady-state, while running a small Stirling Engine. The implicit excess heat ratio was over 3X at the internal catalyst rod level. A short video of the demonstration can be seen here: Brillouin’s ICCF24 demonstration.

“These significant performance achievements represent a major step forward on the pathway to commercializing our innovative LENR technologies for hot water boiler and hydronic heating manufacturers,” said David Firshein, Chief Financial Officer, Brillouin Energy Corp. “Results for the transportable HHT test system are comparable to the performance levels of the other five HHT test systems operating in our company’s Berkeley Lab on an extended basis.”

With nearly $5 billion invested in hot fusion over the last twelve months, enthusiasm for solid-state fusion energy technologies is gaining traction. A new generation of scientists, engineers, investors and corporate executives are investigating, developing and investing in new solid-state fusion energy devices. Brillouin Energy is a frontrunner in the field, with its proven HHT systems.

In July, the HHT test systems consistently demonstrated the Key Performance Trifecta of net-positive power out-of-the-wall, steady-state operation, as measured by heating water. This combination serves as commercial proof of concept. The company’s “water flow calorimetry” achievement is the simplest, yet most definitive test measure of proving the LENR excess heat reaction in operation. The HHT’s performance will continue to improve with further investment in its engineering and manufacturing processes.

Brillouin Energy’s HHT is optimally designed for successful commercialization. The company’s patented Q-Pulse technology is used to control the HHT thermal output, which is important for scaling multiple commercial product applications. As such, the company intends to join the US Department of Energy’s ARPA-E Teaming Partner List for LENR.

“We are partnering and working with reputable experts at prestigious US academic institutions, laboratories, and corporations to further prove the generation of ultra-cold, ultra-slow neutrons, which are completely non-hazardous. Partnering will help us further accelerate our commercialization timeline. Solid-state fusion energy is abundant, low-cost, clean, safe, and flexible in scale to meet demand,” said Robert Godes, Brillouin Energy’s Founder and Chief Technology Officer.

About Brillouin Energy Corp.

Brillouin Energy is a clean-technology company based in Berkeley, California, USA. The company is developing its unique, patented HHT technology in collaboration with former senior scientists from SRI International. This Zero pollution, low-cost, renewable energy technology is capable of producing thermal energy for multiple commercial product applications.

For further information about Brillouin Energy, its current Series C Round capital raise for accredited investors, commercial licensing opportunities, or this news release, contact David Firshein, Chief Financial Officer at +1-415-419-6429 or dnf@brillouinenergy.com.

Meta Tags: Hydrogen Hot Tube, HHT, HHT Reactor, USDOE, DOE, ARPA-E, Fusion, Solid-State, Low Energy Nuclear Reaction, LENR, Controlled Electron Capture Reaction, CECR, Cold Fusion, Energy, Renewable Energy, CleanTech, ClimateTech, Brillouin Inside, Powered by Brillouin Inside, Energy Security, Climate Change.
David Firshein
Brillouin Energy
+1 415-419-6429
email us here
Visit us on social media:
Facebook
Twitter
LinkedIn

источник https://www.einnews.com/pr_news/584...technology-achieves-performance-breakthroughs

 

How Hot is Cold Fusion?

August 12, 2022 By Valerie Gardner 24 Comments


FacebookTwitterRedditLinkedIn
Email

Matt Trevithick of DCVC moderates a panel with Dr. David Nagel, Prof. Robert Duncan and Dr. Thomas Schenkel

The 24th International Conference on Cold Fusion (ICCF24) was held at the lovely and spacious Computer History Museum in Mountain View, CA over four days in late July. As a venture investor looking at evaluating and investing in a wide range of advanced nuclear ventures, I was invited to participate and/or sponsor the event. While I wasn’t initially convinced that cold fusion was the best use of four days, the appeal of sharing my perspective on investing in next-gen nuclear as well as having the opportunity to talk wtih attendees about the work Rod and I are doing building advanced nuclear portfolios for investors with Nucleation Capital, our non-traditional venture fund, was more than I could resist.

To our delight, ICCF24 was a surprisingly fun, well-organized and interesting event, hosted by the Anthropocene Institute. Four full days of expert sessions were capped with a hosted outdoor banquet with comic food-prep performance, gifts and dinner prepared by television celebrity Chef Martin Yan; the inspiring award of a lifetime-achievement gold medal; musical and multimedia entertainment with original rap performances about cold fusion derived from conference sessions by science impresario Baba Brinkman and much more. For those curious about where things stand with what is no longer being called “cold fusion,” I am pleased to share the following report.


First, some background

The concept of cold fusion was announced 1/3 century ago by Martin Fleischmann and Stanley Pons.1 Their sensational revelation? The release of excess heat in a lab setting explainable only as a type of nuclear event occurring in the presence of certain metals and gases. Their claims engendered tremendous scientific interest and initial fanfare but lack of replicability or an acceptable theory to explain the effect undermined confidence and the concept quickly went from hotly debated to thoroughly debunked.


The onerous stigma of discredited science has since followed work on cold fusion yet a number of scientists had become intrigued and begun to explore the phenomenon. Researchers began to meet up periodically to discuss their work and results, forming the ICCF (International Conference on Cold Fusion) in 1990. Despite a serious lack of funding, many independent researchers and labs persisted in testing materials and produced yet more suggestive data using different combinations of metals, configurations, temperatures and pressure conditions.


Fast forward

In 2015, with the threat of climate change helping to convince Google to leave no energy stone unturned, a group of scientists, academics and technologists secured Google funding for a multi-year investigation into cold fusion. After three years and an investigation that tested dozens of approaches, the team published their findings in the journal Nature, acknowledging their failure to observe any transformative excess heat yet also an inability to either confirm or disprove cold fusion from their efforts. They found that better test techniques and measurement calorimetry would be helpful to go further and encouraged others to keep exploring. They concluded:


“A reasonable criticism of our effort may be ‘Why pursue cold fusion when it has not been proven to exist?’. One response is that evaluating cold fusion led our programme to study materials and phenomena that we otherwise might not have considered. We set out looking for cold fusion, and instead benefited contemporary research topics in unexpected ways.


A more direct response to this question, and the underlying motivation of our effort, is that our society is in urgent need of a clean energy breakthrough. Finding breakthroughs requires risk taking, and we contend that revisiting cold fusion is a risk worth taking.


We hope our journey will inspire others to produce and contribute data in this intriguing parameter space. This is not an all-or-nothing endeavour. Even if we do not find a transformative energy source, this exploration of matter far from equilibrium is likely to have a substantial impact on future energy technologies. It is our perspective that the search for a reference experiment for cold fusion remains a worthy pursuit because the quest to understand and control unusual states of matter is both interesting and important.“



(Click this image to go to a free copy of this report of the Google-funded study.)

Back to the present

The ICCF held its 24th session in northern California last week, following a three year hiatus. Those representing current ongoing research projects largely sported grey, white or no hair. The community engaged in lively debates on a whole range of issues, including what to call this type of energy. With “cold fusion” being tainted, “LENR” (Low Energy Nuclear Reactions) and “Solid-State Fusion Energy” were broadly used interchangeably, even as certain organizers urged caution about selecting any name before the underlying physics were actually fully understood.


Continued poor repeatability underpinned by the lack of a supportive predictive atomic theory that explained the heat generation effect was acknowledged. Nevertheless, there was definite progress being made in a range of areas, not least of which was a far broader appreciation of the complexity of the dynamics underlying the atomic transmutations, particularly with respect to the numbers of affected and active bodies. Unlike fusion and fission, which are nuclear events that happen as a result of direct interactions of two distinct bodies (such as between deuterium and tritium for fusion, and between uranium and a neutron in fission), research had shown that LENR involved complex mult-body interactions, which could occur with a variety of metals such as nickel, steel, or palladium in the presence of deuterium or tritium but which may also include quarks, photons, protons, neutrons or pomerons. To further complicate the matter, it is clear that those dynamics were impacted by conditions such as temperature and pressure affecting the energy of the bonds within the metallic lattices.


While the exact set of phenomena that unfold to release energy remains unclear, what was not debated at all was whether the potential to release heat was real. It clearly is, despite the extended difficulty scientists have had pinning down theory and practice. This issue seems entirely settled. Decades of work by hundreds of researchers reporting on their experiments and experiences of heat release “anomalies” have begun to provide a far more nuanced picture of the dynamics and the parametric guideposts that will eventually enable those studying them to narrow in on the controlling aspects.


According to Dr. Florian Metzler of MIT, the revelation of data points around these phenomena closely mirrors the progression of reporting around anomalies for other deeply complex physical effects, such as the work that preceded the development of the transistor, the solid state amplifier or that which is continuing on superconductors. At some point, the data generated will provide sufficient guidance to enable patterns to emerge that may result in a profound shift in our understandings as well as tranformative technologies, just as Bell Labs did, despite widespread skepticism, to finally figure out how to make reliable transistors, which innovation revolutionized electronics.


In the meantime, there are researchers pursuing the bigger picture on the theoretical side, and making strides towards creating a true “proof of principle” design, starting with known mechanisms which include a better understanding of how host lattice metals absorb energy, get excited and emit an alpha particle. Increasingly, those seeking to deploy LENR systems will move from uncontrolled behaviors to deliberately engineered systems that produce useful amounts of energy. Once that happens, LENR may well emerge as a readily deployable type of consumer-facing nuclear, where a wide range of low-cost materials could be combined at nearly any size or configuration to generate electrons or heat for use in homes, schools, stores, boats, planes and other places where both electricity and heat are used but in smaller amounts.


Two Big Announcements

$10 Million from ARPA-e. Though there were no technological breakthroughs announced, there were some very exciting funding announcements. During his presentation, ARPA-e fusion program director, Scott Hsu, announced a new $10 million funding solicitation round that will select a number of LENR project teams to fund. This funding decision came out of ARPA-e’s Low-Energy Nuclear Reactions Workshop, held in October of 2021, which solicited input from experts on the best approach for breaking the stalemate that has long existed between lack of funding and lack of results in cold fusion. In anticipation, most likely, of the urgency with which any breakthrough will need to be commercialized, this program requires that applicants form into full business teams that bring a variety and balance of skills, blending technical with marketing and finance.

Eyeing a $100M XPrize. Although organizers were not ready to announce the competition or the specific requirements, work has begun to raise the capital necessary to offer a $100 million XPrize to the first team to produce a replicable, accepted, on-demand LENR system. Peter Diamandis, founder of the XPrize, addressed the assembled group and revealed info about the behind-the-scenes efforts, decisions and negotiations that must be completed in order for the XPrize organization to officially offer the prize and start the competition. The news and prospect of there being a very large XPrize that might be offered was very well received. It was also clear that, much like with other XPrizes, news of a prize being in the works can shake loose investment capital for promising ventures sooner rather than later.




LENR Lessons and Learning

According to the Anthropocene Institute, there may be 150 or more initiatives or ventures currently working on LENR research or development. ICCF24 organizers opted not to host a huge expo but instead invited the community to submit posters or abstracts for the conference. One had to become a sponsor in order to secure space to showcase one’s efforts at the event. As a result, only a few LENR ventures displayed LENR demos and, of those on display, only one actually demonstrated an effect. Nevertheless, there were a few ventures in attendance claiming to have working systems that generate excess energy and endeavoring to raise venture funding to get to the next stage.


For those of us interested in the investment opportunities, ICCF24 provided ample opportunities for mingling with and meeting those gathered at ICCF24. People were happy to share their opinions on the state-of-the-art and these conversations provided a gauge on community sentiments. Not surprisingly, many were wary of existing energy production claims. Such caution is prudent for anyone prone to giving credence to any claim until repeatable energy production is demonstrated without question. This has yet to be achieved. But, to complicate matters, lack of demonstrable evidence doesn’t fully refute claims either. There are, in fact, few good means of measuring small amounts of incremental heat produced in a system that is already hot or has another source of energy adding power. There are tabulation methods that have been proposed but lack of suitable measurement equipment or agreed upon verification methods is yet another challenge for the successful emergence of this technology. Thus, the race to the finish line for understanding and controlling these reactions continues both on the theoretical side as well as on the practical application side with no clear winner or timeline in sight, making early-stage investment decisions little more than a bet on a team and a dream.


Whichever group manages to overcome these obstacles and develop a securely working system—whether or not they have figured out the underlying theoretic basis—would, however, have a significant strategic and financial advantage. Not only would they find capital resources, they would have a clear lead in getting a viable product to market in what would clearly be a huge market. Sadly, given cold fusion’s still lingering stigma, LENR developers face extra jeopardy in any overstatements that could reverberate to set back the entire field. For now, this makes fundraising a particular challenge for all developers, even among those investors quite aware that LENR may one day compete in the vast energy market.


Given the potential value of this technology, it is no wonder that dozens of cash-strapped researchers and venture teams have soldiered on for decades. Now that ARPA-e has chosen to continue the work initiated by Google to identify a proof-of-concept design, there is new-found scientific integrity and rebranding to be done. There is also a greater awareness that what set cold fusion back and derailed early efforts was not scientific fraud but rather its far more complex sub-atomic transmutations, its multibody interactions combined with environmental factors such as temperature, pressure and light that varied by selection of component materials. These complexities still need to be sorted out but could potentially provide many viable options for sourcing and construction of systems and thus help to reduce manufacturing costs.

Not surprising then, was the participation at ICCF24 of several of the most respected and active venture funders in the nuclear space, including Matt Trevithick, who recently left Google and joined the venture fund, DCVC; Carly Anderson from Prime Movers Lab; Kota Fuchigami from Mitsubishi; and Shally Shanker of Aiim Partners. How and where these firms choose to invest in LENR will not be known for some time. Still, if nothing else, this conference established that informed investors do recognize that LENR exists and they are watching its progress. If the work progresses as anticipated by the community, LENR will eventually become a ubiquitous source of safe, low-cost, readily-manufacturable, clean, popular and broadly applicable commercial nuclear energy that provides abundant energy. For those still pondering “how hot is cold fusion?,” there is discernable warming, so it may be time to start paying attention.



Valerie Gardner, Nucleation Capital managing partner, and Grant Mills, Nucleation’s summer associate, tabling at ICCF24

[NOTE: Nucleation Capital is the only venture fund focused on investing in the advanced nuclear ventures which enables both large institutional funders and accredited individual angel investors to participate at the level that works for them. For ICCF24, Nucleation trialed a special promotional rate that remains available to Atomic Insights readers through August. If you’d like to learn more about why investing in venture capital can improve your overall portfolio performance, click here.]

___________________

Footnotes
1. “Bridging the Gaps: An Athhology on Nuclear Cold Fusion,” compiled and edited by Randolph R. Davis, published by WestBow Press, 2021.

источник: https://atomicinsights.com/how-hot-is-cold-fusion/

 

С 3 по 7 октября 2022 года через приложение ZOOM состоится 27-я Российская Конференция по Холодной Трансмутации Ядер и Шаровой Молнии (РКХТЯ и ШМ-27).

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК
ЯДЕРНОЕ ОБЩЕСТВО РОССИИ
ФИЗИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ МГУ им. М.В. ЛОМОНОСОВА
РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ

Уважаемые коллеги! С 3 по 7 октября 2022 года через приложение ZOOM состоится 27-я Российская Конференция по Холодной Трансмутации Ядер и Шаровой Молнии (РКХТЯ и ШМ-27).

Тематика конференции:
Экспериментальное исследование в области Холодной Трансмутации Ядер (ХТЯ) химических элементов и Шаровой Молнии (ШМ).
Теоретические модели ХТЯ и ШМ.
Перспективы практических применений ХТЯ и ШМ.
Теоретические, экспериментальные и прикладные исследования взаимодействия электромагнитного поля и вещества.

Конференция будет проходить в интернете через приложение ZOOM без личного присутствия и без организационного взноса.

Заявку на выступление с указанием ФИО, степени, организации, e-mail, тезисы доклада ( не более 1 стр. на русском или английском языке) присылать до 15 сентября 2022.
Заявку участника с указанием ФИО, степени, организации, e-mail присылать до 25 сентября 2022.
Участники получат до 26 сентября 2022 письмо с программой конференции и тезисами докладов. В дни конференции все участники будут получать в 11 часов по московскому времени письмо со ссылкой для подключения к заседанию конференции на текущий день. Выступления с докладами будут проходить в две сессии: утренняя – с 12 до 14 часов, вечерняя – с 16 до 18 часов. Ежедневно с 18 до 19 часов – круглый стол.

Доклады, обсужденные на конференции, будут опубликованы. Сроки предоставления полного текста доклада для публикации будут сообщены после завершения конференции.

Адреса для подачи Заявки участника или Заявки на выступление alexparh@mail.ru klimov.anatoly@gmail.com zvn07@yandex.ru bychvl@gmail.com

Председатель оргкомитета РКХТЯ и ШМ-27 А.И.Климов
Со- председатель оргкомитета В.Л. Бычков,
Со- председатель оргкомитета В.Н. Зателепин,
Со- председатель оргкомитета А.Г. Пархомов.

The second information letter (CTN&BL-27)

RUSSIAN ACADEMY OF NATURAL SCIENCES
NUCLEAR SOCIETY OF RUSSIA
FACULTY OF PHYSICS, LOMONOSOV MOSCOW STATE UNIVERSITY
PEOPLES’ FRIENDSHIP UNIVERSITY OF RUSSIA

Dear colleagues! From October 3-7, 2022, the 27th Russian Conference on Cold Transmutation of Nuclei (СTN) and Ball Lightning (BL) will be held via the ZOOM application.

Conference topics:
1. Experimental research in the field of Cold Transmutation of Nuclei of chemical elements and Ball Lightning.
2. Theoretical models of CTN and BL.
3. Prospects of practical applications of CTN and BL.
4. Theoretical, experimental and applied studies of the interaction of the electromagnetic field and matter.

The conference will be held online via the ZOOM app without personal presence and without an organizational fee.

The application for a paper presentation with the indication of the full name, degree, organization, e-mail, abstracts of the report (no more than 1 page in Russian or English) should be sent by September 15, 2022.
The participant’s application with full name, degree, organization, e-mail should be sent by September 25, 2022.
Participants will receive a letter with the conference program and abstracts by September 26, 2022. During the conference, all participants will receive a letter at 11 o’clock Moscow time with a link to connect to the conference meeting for the current day. Presentations will be held in two sessions: morning – from 12 to 14 o’clock, evening – from 16 to 18 o’clock. Every day from 18 to 19 hours – a round table.

The reports discussed at the conference will be published. The deadlines for submitting the full text of the report for publication will be announced after the end of the conference.

Addresses for submitting a participant’s Application or an Application for a paper presentation: alexparh@mail.ru klimov.anatoly@gmail.com zvn07@yandex.ru bychvl@gmail.com

Chairman of the organizing committee of the СTN&BL–27 A.I. Klimov
Co-Chairman of the Organizing Committee V.L. Bychkov,
Co-Chairman of the Organizing Committee V.N. Zatelepin,
Co-chairman of the organizing committee A.G. Parkhomov

источник: http://lenr.seplm.ru/konferentsii/s...tsii-yader-i-sharovoi-molnii-rkkhtya-i-shm-27

 

Leonardo Corp. теперь принимает предварительные заказы на Ecat ‘Minisklep’
Исиочник
31 августа 2022 г.
Новый продукт доступен для предварительного заказа на Ecatorders.com веб-сайт. Речь идет о Ecat Minisklep, который выглядит как уменьшенная версия Ecat SKLEP.

Опубликованные спецификации продукта:

Размеры: диаметр 6 см (2,4 дюйма), высота 3 см (1,2 дюйма)
Вес: 30 грамм
Ожидаемый срок службы: 100 000 часов
Потребление электроэнергии: 0 Втч / ч
Выработка электроэнергии: Максимум 10 Втч / ч
Плотность мощности: 1,8 Вт / см^3

В описании продукта указано: “несколько устройств Minisklep можно легко комбинировать для достижения любой желаемой мощности”.

Цена составляет 25 долларов. Обычный SKLep рассчитан на 100 Вт и стоит 249 долларов, поэтому цена за ватт в основном такая же. Возможно, это понравится тем, кто интересуется Ecat и хочет попробовать его, но не хочет платить более высокую цену за полноразмерный SKLep. При мощности 10 Вт он может быть полезен в качестве зарядного устройства для батарей или для управления небольшой электроникой, но тем, кто хочет использовать более крупные системы, не имеет особого смысла использовать этот меньший Ecat.

источник: http://lenr.seplm.ru/novosti/leonardo-corp-teper-prinimaet-predvaritelnye-zakazy-na-ecat-minisklep

 

Что - то не верится, говорили кролики...
меграв кеше продавал компенсаторы реактивной мощности сети с закопченной медной проволокой в кач. источника СЕ по USD 300 (и упаковано в экологически чистый пакет!)
Здесь предлагают (по ссылке из http://ecatorders.com/) кроме цены в USD 25, ещё 100'000 часов работы и 10ватт СЕ выхода, без указания вых. напряжения!!! есть ещё один нюанс:
- платить пока не надо, только когда ваш заказ поступит в производство
- а начнется оно (это самое производство) сразу, как только наберется заказов на 10миллионов устройств, так сразу и начнется
- вы будете извещены о дате исполения вашего заказа, но оплатить его должны ДО отправки
- в заказе указать ФИО, адрес, телефон, e-mail + согласие с условиями поставки
Ну и так - для интереса: в бланке заказа нужно указать тип питающего напряжения (постоянное - переменное) и тип выходного напряжения (тоже пост./перем.) без конкретных значений
До кучи: заказ размещается на сайте, ОТДЕЛЬНОМ от сайта компании Леонардо (изобретателя=? производителя=?) (http://www.leonardocorporation.com/), сам же сайт Леонардо временно размещен (припаркован) на бесплатном хостинге до покупки этого доменного имени любым заинтересованны лицом. Никакого наполения, кроме титульной страницы с указанием возможности приобрести дом. имя, там нет
И ранее не от этого ли производителя была попытка продать под видом СЕ устройств китайские светодиодные светильники (сроки начала продаж давно вышли, что там с ними, Mouselab, - не высните=?)

 

Mouselab, по числу безсмысленных постов Вы рискуете отнять лавры у Ракарского... Оно, кочнечно, выглядит чуть более научно и оживляет, но окончательно превращает форум в балаган. Проверяйте публикуемую информацию!

 

А предлагаемая батарейка случаем не радиоизотопный источник питания?
Так называемая "атомная" или "ядерная" батарейка.
Ещё в 50-х годах прошлого века такую изобрели и в космос запустили

 

Министерство энергетики США объявляет о выделении 10 миллионов долларов на проекты по изучению низкоэнергетических ядерных реакций
https://arpa-e.energy.gov/news-and-...nnounces-10-million-funding-projects-studying
ВАШИНГТОН, Округ Колумбия. Министерство энергетики США (DOE) сегодня объявило о выделении 10 миллионов долларов на финансирование восьми проектов, направленных на определение того, могут ли низкоэнергетические ядерные реакции (LENR) стать основой для потенциально преобразующего безуглеродного источника энергии. Отобранные сегодня команды — из университетов, национальной лаборатории и малого бизнеса – стремятся выйти из тупика исследований в этой области.

“ARPA-E – это все о финансировании высокорисковых и высокодоходных энергетических технологий”, – сказала директор ARPA-E Эвелин Н. Ванг.“Объявленные сегодня команды намерены ответить на вопрос:“Является ли эта область перспективной, и если да, то как? Или мы можем убедительно доказать, что это не так? ’ В то время как другие избегают этого пространства, ARPA-E хочет выйти из тупика знаний и углубить наше понимание ”.

Следующие команды были отобраны для получения финансирования в рамках исследовательской темы LENR Агентства перспективных исследовательских проектов в области энергетики (ARPA-E):

Amphionic (Декстер, Мичиган) сосредоточится на изучении того, образуются ли LENR в потенциальных ямах, существующих между двумя наноразмерными поверхностями, путем контроля геометрии металлических наночастиц (NP), разделения, состава и загрузки дейтерия. (Сумма премии: $ 295 924)
Центр энергетических технологий (Indian Head, MD) будет использовать электрохимическое совместное осаждение соединения дейтерированного металлического палладия на металлическую подложку, нанесенную на пластиковый сцинтиллятор, для создания и поддержания LENR. (Сумма премии: 1 500 000 долларов США)
Национальная лаборатория Лоуренса Беркли (Беркли, Калифорния) будет использовать знания, основанные на предыдущей работе с использованием пучков ионов более высокой энергии в качестве внешнего источника возбуждения для LENR на гидридах металлов, электрохимически нагруженных дейтерием. Команда предлагает систематически изменять материалы и условия, одновременно отслеживая частоту ядерных событий с помощью набора диагностических средств. (Сумма премии: 1 500 000 долларов США)
Массачусетский технологический институт (Кембридж, Массачусетс) разработает экспериментальную платформу, которая тщательно и воспроизводимо проверяет утверждения о ядерных аномалиях в системах металл-водород, загруженных газом.(Сумма премии: 2 000 000 долларов США)
Стэнфордский университет (Редвуд-Сити, Калифорния) изучит техническое решение на основе LENR-активных наночастиц и газообразного дейтерия. (Сумма премии: 1 500 000 долларов США)
Техасский технический университет (Лаббок, Техас) сосредоточится на усовершенствованном изготовлении, характеристике и анализе материалов, а также на усовершенствованном обнаружении ядерных продуктов в качестве ресурса для команд в рамках исследовательской темы LENR. (Сумма премии: 1 150 000 долларов США)
Мичиганский университет (Энн-Арбор, Мичиган) будет использовать эксперимент по циклированию газа, в ходе которого газообразный дейтерий проходит через камеру, заполненную нанокристаллическими образцами палладия. Переменные будут включать температуру, размер нанокристаллов и длину волны лазера. (Сумма премии: 1 108 412 долларов США)
Мичиганский университет (Энн-Арбор, Мичиган) предоставит возможность измерять гипотетические нейтронные, гамма- и ионные выбросы в результате экспериментов LENR. Современные приборы будут сочетаться с передовыми методами сбора, анализа и понимания данных для интерпретации собранных данных и оценки предлагаемого сигнала. (Сумма премии: 902 213 долларов США) http://lenr.seplm.ru/novosti/minist...niyu-nizkoenergeticheskikh-yadernykh-reaktsii

 

[17/02/2023] «Горячий» синтез в связке с низко-энергетическими ядерными реакциями

​

Александр Просвирнов
13 декабря 2022 года Министерство энергетики США объявило о достижении исторического научного прорыва в области термоядерной энергии. Исследователям, работающим на Национальной установке по термоядерному зажиганию (НИФ) в Ливерморской национальной лаборатории им. Лоуренса (ЛЛНЛ), удалось произвести около 3,15 мегаджоулей термоядерной энергии из общего количества 2,05 мегаджоулей с помощью 192 лазеров; таким образом, впервые в термоядерном эксперименте был достигнут прирост энергии в мишени порядка 1,5. Энергия, необходимая для питания лазеров, составила примерно 300 мегаджоулей. [1]



Иными словами превышение выделенной энергии получено только из расчета тепловой энергии лазерного пучка. Если же мы разделим 3.15 МДж выделенной энергии на 300 МДж затраченной, то получим кпд чуть более 1.0%. В то время, как в LENR уже стабильно можно получить 150% и более. «Сенсационная» статья CNBC [1] вызвала интересную публикацию [2] под названием «ЭКСКЛЮЗИВ: прорыв в горячем термоядерном синтезе «разрешен» только из-за того, что сейчас идет революция в области холодного синтеза (LENR)». Автор публикации [2] утверждает следующее: «Ранее на этой неделе Министерство энергетики объявило о прорыве в «горячем» ядерном синтезе: чистый прирост энергии от эксперимента по синтезу в Ливерморской национальной лаборатории Лоуренса в Калифорнии. CNBC.com осветил эту историю и ложно сообщил: «Человечество впервые достигло этой вехи». Я говорю, что CNBC [1] «ложно» сообщил об этом, потому что технология горячего синтеза существует уже много лет (для начала см. патент Lockheed Martin ниже). Это держалось в секрете, потому что энергия горячего синтеза обеспечила бы чрезвычайно дешевую электроэнергию для масс, которая могла бы уничтожить индустрию ископаемого топлива, существование которой необходимо для гегемонии доллара США. Другими словами, горячий синтез необходимо было подавить, чтобы сохранить господство нефти и нефтедоллара в мировой экономике».


В 2018 году производитель оружия Lockheed Martin получил патент на компактный термоядерный реактор, который помещается на тракторный прицеп [3]. История началась в 2014 году, когда представитель Lockheed Martin Томас МакГуайр, руководитель проекта компактного синтеза Skunk Works (дочернее подразделение Lockheed Martin), заявил, что цель состоит в том, чтобы через пять лет получить работающий реактор, а за 10 лет - достойную для производства конструкцию. Работы засекречены, и информация об успехах группы очень скудна. Однако за 4 года им удалось запатентовать устройство.


По данным Fusion Industry Association , на данный момент инвесторы вложили почти 5 миллиардов долларов в частные стартапы в области термоядерной энергетики, и более половины из них произошло со второго квартала 2021 года. [1]


По состоянию на 2022 год насчитывалось 33 такие компании в разных странах мира, а именно в Австралии, Германии, Израиле, Италии, Канаде, Китае, Великобритании, Соединенных Штатах Америки, Франции и Японии (в одних только Соединенных Штатах Америки зарегистрировано более 70% компаний). В Китае, Европейском союзе, Республике Корея, Российской Федерации, Великобритании, Соединенных Штатах Америки и Японии на разных стадиях разработки находятся по меньшей мере 11 таких установок, со сроками завершения работ от 2025 до 2055 года. На рис. 1 представлена карта расположения 130 экспериментальных термоядерных устройств.


Рис. 1. В настоящее время находятся в эксплуатации, в процессе сооружения или планирования более 130 экспериментальных термоядерных устройств, принадлежащих как государственным, так и частным организациям, а ряд организаций рассматривают варианты создания демонстрационных термоядерных энергетических установок. (Источник: Информационная система МАГАТЭ по термоядерным устройствам)


В октябре 2022 года правительство Великобритании объявило о выборе площадки для реализации своей программы по созданию установки типа DEMO «Сферический токамак для производства энергии», которая должна быть завершена к 2040 году.


Также в октябре 2022 года компания «Дженерал атомикс» в Соединенных Штатах Америки объявила о планах по созданию экспериментальной термоядерной установки на основе компактного усовершенствованного токамака со стационарным режимом горения (рисунок 2).


Рис. 2. Визуализация внутренней части экспериментальной термоядерной установки компании «Дженерал атомикс». (Источник: «Дженерал атомикс»)


В Соединенных Штатах Америки на состоявшемся в марте 2022 года саммите Белого дома «Разработка амбициозной десятилетней концепции коммерческого использования энергии термоядерного синтеза» были выдвинуты три новые инициативы. В сентябре 2022 года Управление Министерства Энергетики США по науке объявило о предоставлении возможности финансирования и приеме заявок на участие в новой поэтапной программе развития термоядерного синтеза в партнерстве с частным сектором в целях успешной разработки экспериментальной термоядерной установки.


Общеизвестно, что глобальное экономическое господство США в значительной степени основано на статусе нефтедоллара. Автор работы [2] утверждает, что «ситуация вот-вот резко изменится благодаря тому, что страны БРИКС введут новую мировую резервную валюту, которая заменит доллар, а Саудовская Аравия переключит свою лояльность на Китай, отвергая Америку. Этот процесс ускорится в 2023 году. Без признания нефти и статуса нефтедоллара странами ОПЕК доллар может потерять статус мировой резервной валюты. Иными словами, если горячему синтезу будет позволено заменить углеводородную энергию, гегемония доллара рухнет, и империя США больше не будет владеть своим самым мощным оружием для глобального принуждения : вооружённой долларовой валютой (которая поддерживается ничем иным, как угрозой международного террора со стороны Соединенные Штаты и их вооруженных сил… просто спросите граждан Ливии или Ирака). Вот почему горячий синтез намеренно подавлялся около двух десятилетий».


Глобальная западная клика поддерживает свою власть благодаря искусственному дефициту продовольствия (контроль над населением), энергии (экономический контроль) и знаний (цензура - контроль над мыслями). Иными словами, изобилие - враг тиранов . А сила синтеза представляет изобилие.


«Искусственный дефицит всех ресурсов - главное оружие глобализма. Без этих инструментов искусственного дефицита глобалистская клика не может удерживать власть. Вот почему атаки на Твиттер и Илона Маска усиливаются, поскольку нельзя допустить, чтобы Твиттер процветал как платформа свободного мышления, которая могла бы информировать людей об энергии, еде, натуральной медицине и других предметах, которые ведут к децентрализованной свободе и самодостаточности.» [2]


Оставляю на суд читателей гипотезу автора [2] об искусственном сдерживании в США исследований горячего термоядерного синтеза, однако взрывной рост инвестиций в эту область в последнее время наводит на некоторые мысли.


Искусственное ограничение энергии может привести и к ограничению продовольствия, так как сельское хозяйство является энергоемким производством.


«Современное монокультурное производство продуктов питания на самом деле является лишь одним из видов выражения энергии нефти, преобразованной во что-то съедобное. Дешевая энергия ведет к дешевой еде, а дешевая еда ведет к демографическому взрыву. Этот демографический взрыв - это именно то, чего власти не хотят видеть в данный момент, поскольку они заняты поиском способов сократить мировое население на миллиарды. Вот почему они хотят, чтобы энергия была дефицитной и дорогой, что прекрасно объясняет, почему они преднамеренно демонтируют мировую энергетическую инфраструктуру, отменяя трубопроводы, саботируя «Северный поток», прекращая выдачу разрешений на бурение, запрещая нефть из России и иным образом разрушая энергетическую инфраструктуру, работающую на ископаемом топливе» - пишет автор работы [2].


Всем уже понятно, что борьба с потеплением планеты является больше политическим вопросом глобального управления, чем действительным решением технической проблемы. Колебания средней температуры на планете случались и ранее вне зависимости от технологической деятельности человечества. Поэтому цель борьбы с выбросом углекислого газа сводится к закреплению статус-кво развитых стран по отношению к развивающимся – им запрещено развивать свои страны под надуманным предлогом «потепления» планеты.


«Это также объясняет, почему они продвигают ветровую и солнечную энергию: это очень неэффективные и дорогие энергетические системы , которые также трудно масштабировать. Прямо сейчас Великобритания жалуется на «ветровую засуху», из-за которой ветряные электростанции остаются бесполезными, а солнечная энергия, конечно, ослаблена глобальным затемнением из-за вулканов, а также облаков, дождя и, прежде всего, ночи. «Зеленое» будущее никогда не будет возможным при полной зависимости от ветра и солнца, но оно легко возможно, если вы добавите в смесь горячий или холодный синтез (LENR) по той простой причине, что обе формы синтеза генерируют избыточную энергию 24/ 7, независимо от ветра или солнца. Кроме того, как горячий, так и холодный синтез можно легко масштабировать для удовлетворения скачков спроса на электроэнергию, и ни один из них не производит выбросов углерода или радиоактивных отходов. Итак, подведем итог: технология горячего синтеза существует уже много лет. Она была подавлена, чтобы заставить мир перейти к системе экономики, основанной на дефиците нефти, которая зависит от транзакций, в которых доминирует доллар США (Бреттон-Вудское соглашение / статус нефтедоллара), что дает империи США исключительную власть печатать деньги, экспортировать инфляцию всему миру и использовать как доллар, так и нехватку нефти, чтобы терроризировать планету и уничтожить любую нацию, которая не согласится с программой».[2]


«Без угрозы климатических ограничений и соблюдения климатических норм авторитарные режимы лишились бы еще одного инструмента социального контроля и принуждения к послушанию. Вот почему они не хотят, чтобы глобальный переход к термоядерной энергии произошел быстро (хотя это очень похоже на попытку остановить высокоскоростной товарный поезд…). Однако, поскольку переход неизбежен, глобалистские правительства абсолютно хотят сохранять контроль над технологией термоядерного синтеза, чтобы они могли решать, кто получит от нее выгоду, а от кого следует отказаться».[2]


«Внедрение дешевой энергии горячего синтеза разрушит нефтяную экономику и в конечном итоге уничтожит господство доллара, лишив США особого преимущества в мировой геополитической шахматной игре. Важно отметить, что это также позволило бы осуществлять крупномасштабные программы опреснения воды в Африке и на других континентах, которые могли бы обеспечить обильное количество доступной воды для орошения, чтобы резко увеличить глобальное производство продуктов питания в развивающихся странах.превращая пустыни в сельскохозяйственные угодья. Это устраняет модель дефицита «еда как оружие», используемую в настоящее время западными странами для контроля над миром с помощью угрозы голода. Таким образом, даже горячая термоядерная энергия должна была подавляться как можно дольше, чтобы изобилие еды не отняло политическую власть у империи США, которая использует нехватку еды как оружие против других наций. Метеооружие является частью этой борьбы. Энергия горячего и холодного синтеза лишит власти климатических авторитаристов».[2]


Горячий синтез имеет дело с гигаваттами, в то время, как холодный синтез в настоящее время находится в масштабе киловатта. Разница как минимум в шесть порядков в текущем масштабе этих технологий, но холодный синтез относительно дешев и прост в изготовлении, что означает, что его можно быстро масштабировать всего за несколько лет вместо десятилетий, необходимых для горячего синтеза. В принципе именно локальный характер LENR не позволит осуществлять полный контроль над потреблением энергии, как это можно делать в глобальных электросетях, к которым подключаются крупные производители энергии гигаваттного класса. В этом может быть особая роль LENR установок в общей энергоструктуре будущего.


«Таким образом, холодный синтез - это децентрализованная энергия, которую правительства не могут легко контролировать. Это убирает еще один инструмент социальной инженерии и принуждения граждан к повиновению. Вот почему правительственные режимы и глобалисты предпочитают, чтобы мир обратился к горячему синтезу (централизованному и очень дорогому в строительстве), а не к холодному синтезу (децентрализованному и дешевому в строительстве)».[2]


С момента первичной демонстрации холодного синтеза в 1989 году Флейшманом и Понсом в Университете штата Юта, Солт-Лейк-Сити эта тема была запрещена как минимум на десять лет, но в начале 2000-х исследования возобновились и с тех пор ускорились. На сегодняшний день сотни лабораторий по всему миру воспроизвели эксперименты по холодному синтезу, в том числе ВМС США. [2]


Автор [2] пишет: «Любой, кто еще не понимает, что холодный синтез реален, просто не знает о состоянии науки. Холодный синтез так же реален, как и атомные элементы. Феномен холодного синтеза - естественная особенность строения космоса. Он просто ждал, чтобы его поняли и использовали, как и все открытия, связанные с энергией, в истории человечества. Существуют ключевые различия между горячим и холодным синтезом, которые важно понять, и эти различия объясняют, почему правительства и глобалисты в конечном итоге хотят, чтобы на ландшафте доминировал горячий синтез, а не холодный. Во-первых, холодный синтез - это низкоэнергетическая ядерная реакция. Отсюда и название LENR. Устройства, которые генерируют реакции холодного синтеза, могут быть построены всего за тысячи долларов, а не миллиарды долларов, необходимые для экспериментов с горячим синтезом. Таким образом, горячий синтез возможен только для очень крупных корпораций или правительств, тогда как холодный синтез в конечном итоге будет доступен для отдельных лиц и бедных стран, а это означает, что правительства потеряют контроль над теми, у кого есть эта технология.


Горячий термоядерный синтез требует централизованного производства в большом генераторе горячего термоядерного синтеза, после чего мощность передается потребителям по линиям электропередач. Важно отметить, что это позволяет правительствам контролировать и ограничивать потребление энергии отдельными домохозяйствами или предприятиями , предоставляя правительству как возможность контроля за энергией, так и дефицит энергии по команде. Другими словами, дома по-прежнему должны быть подключены к сети, а умные счетчики по-прежнему будут следить за потреблением энергии частными лицами. Электромобили нужно будет заряжать, подключая их к сети, а это означает, что автомобильный транспорт также можно контролировать, отслеживать и ограничивать.


Холодный синтез, с другой стороны, в конечном итоге будет преобразован в блоки размером с HVAC, которые будут генерировать постоянный поток энергии без подключения к какой-либо сети . Они смогут питать дома и даже электромобили (представьте себе зарядную станцию в багажнике, которая постоянно подзаряжается, когда вы едете или паркуетесь). Они также будут использоваться для военных кораблей и могут даже (в конечном итоге) заменить угольное и ядерное топливо на электростанциях. (Этот процесс займет пару десятилетий, но это осуществимо.) Устройства холодного синтеза, установленные в транспортных средствах, позволят постоянно заряжать транспортные средства во время движения или стоянки, без каких-либо кабелей или зарядных станций. Это создает невероятный потенциал автономной мобильности и свободы передвижения, что не нравится правительствам».[2]





Заключение


Было разрешено объявить о прорыве в горячем синтезе, потому что холодный синтез вот-вот реализуется в коммерческих приложениях.


Новости о горячем синтезе теперь разрешено публиковать, потому что идет коммерциализация холодного синтеза, которая должна быстро распространиться в мир децентрализованных производителей тепла и электроэнергии холодного синтеза. Эта работа идет полным ходом. На данный момент холодный синтез не остановить, поэтому горячему синтезу нужно было позволить прыгнуть в космос и попытаться выбить пар из холодного синтеза. [2]


Корпоративные СМИ не будут говорить о холодном синтезе (LENR), а если и будут, то отвергнут это как шарлатанство. Корпоративные СМИ не интересуются наукой, только контролем. И когда массовая наука о холодном синтезе угрожает столпам истеблишмента, комнатные собачки из СМИ сделают все, что в их силах, чтобы разрушить доверие к молодой отрасли, прежде чем она разрастется до размеров, которые они больше не смогут подавлять. Вот почему вы скоро увидите серию статей в СМИ, атакующих технологию холодного синтеза и продвигающих горячий синтез.[2]





Литература


1. Кэтрин Клиффорд, «Прорыв в ядерном синтезе: ученые производят больше энергии, чем используют для создания реакции», ОПУБЛИКОВАНО 13 ДЕКАБРЯ 2022 Г. https://www.cnbc.com/2022/12/13/nuclear-fusion-passes-major-milestone-net-energy.html


2. Брайтеон, «ЭКСКЛЮЗИВ: прорыв в горячем термоядерном синтезе «разрешен» только из-за того, что сейчас идет революция в области холодного синтеза (LENR)», https://www.survivethenews.com/excl...of-cold-fusion-lenr-revolution-now-under-way/


3. Патент США US20180047462A1 «Инкапсуляция магнитных полей для удержания плазмы», Lockheed Martin Corp. 2018г. https://patents.google.com/patent/US20180047462A1/en?oq=2018/0047462

источник: http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=10425

 

Так судя по размеру устройства другого в такие габариты не запихнуть))))

 

Berkeley Lab to Lead ARPA-E Low Energy Nuclear Reactions Project



From left to right: Thomas Schenkel, Senior Scientist and Head of ATAP’s Fusion Science & Ion Beam Technology Program (IBT/FES), Qing Ji, Staff Scientist and Program Deputy, and Arun Persaud, Staff Scientist, IBT/FES. (Credit: Berkeley Lab/Marilyn Sargent)

By Carl A. Williams, March 29, 2023

Researchers from the Accelerator Technology & Applied Physics (ATAP) Division at Lawrence Berkeley National Laboratory (Berkeley Lab) are collaborating with colleagues from the College of Engineering at the University of California, Davis on low-energy nuclear reactions (LENR) research.

The project, titled “Quantifying Nuclear Reactions in Metal Hydrides at Low Energies,” is supported by $1.5 million in funding over two and half years from the U.S. Department of Energy’s Advanced Research Projects Agency-Energy (ARPA-E). It aims to quantify LENR processes at excitation energies below 500 eV while systematically varying materials and conditions to monitor for fusion event rates.

To achieve this, says Thomas Schenkel, a Senior Scientist who heads ATAP’s Fusion Science & Ion Beam Technology Program and is leading the research, “we will use a relatively low-energy ion beam as an external excitation source for LENR on palladium hydride samples loaded with deuterium—a stable isotope of hydrogen that also contains a neutron—and then quantify any LENR events using a suite of diagnostic tools.”


Thomas Schenkel operates a pulsed plasma apparatus that was used to study light ion fusion processes at relatively low energies. (Credit Berkeley Lab/Marilyn Chung)

The work, he added, will leverage Berkeley Lab’s expertise in particle accelerator physics and ion beams that are used for higher-energy fusion experiments, as well as UC Davis’s expertise in metal hydrides and optics.

Schenkel’s team includes ATAP Staff Scientists Qing Ji and Arun Persaud and UC Davis’ Electrical and Computer Engineering faculty members Jeremy Munday and William Putnam.

If successful, the work could provide new insights into the fundamental science of nuclear reactions at relatively low energies and potentially lead to new applications in energy research.

For more information on ATAP News articles, contact Carl A. Williams (caw@lbl.gov).

источник: https://atap.lbl.gov/lenr/

 

Fusion Runs Hot and Cold

How the academy has gotten cold fusion wrong for over three decades


Adobe

May 18, 2023
Share

• Share via Twitter

• Share via Facebook

• Share via Email

Cold fusion is a topic sure to elicit at least a smirk from seasoned members of the academy. A third rail of physics often castigated as a “pathological science,” scientists and journalists alike regularly mock cold fusion in the most derisive and patronizing ways. Up until early 2022, I had internalized that understanding as well—that is, that cold fusion was a sort of pseudoscience promulgated without a technical basis. But that is categorically false.


My introduction to the field came via a Nature Perspective article, which summarized a research effort led by Google to revisit “the cold case of cold fusion.” The piece concluded without asserting proof for cold fusion, but it did highlight some interesting nuclear physics at low energies and opened my eyes to a field I had never taken seriously. That paper, discussions with some of its authors, and a deeper study of the field all pointed to one conclusion: to write off cold fusion simply because it does not readily comport with established frameworks of nuclear engineering is unscientific, deeply incurious, and stands in stark contrast with a large body of compelling empirical evidence.


Fast forward to March 2023, the U.S. Department of Energy’s (DOE) innovation arm, the Advanced Research Project Agency for Energy (ARPA-E), announced eight grant awardees to study low-energy nuclear reactions (LENR)—the DOE’s and the field’s preferred term for cold fusion. (I am a member of one of the awardee teams based out of MIT. We have made a version of our grant manuscript available to interested parties.) This development cannot be overstated: for the first time in 30 years, the DOE is funding cold fusion research. It is time for the broader scientific community and popular journalism to reject the palpable stigma that plagues this field and catch up with Washington.


And yet, from 30 years ago to the present day, one can hardly dare to engage in a serious conversation about LENR. Any uncertainty regarding the extent to which all standards of collegiality are thrown out of the window when it comes to the work of LENR scientists should be laid to rest by this piece for WIRED by Virginia Heffernan—a journalist and cultural critic—from earlier this year. Heffernan felt compelled, in an article about the exciting announcement at the National Ignition Facility of energy breakeven in “hot fusion,” to go on a scurrilous scourge for no apparent reason against cold fusion and its researchers likening them to an “aggrieved mini-cult” akin to “anti-vax doctors.” Virginia Heffernan has not, to date, responded to my critique and a standing open offer to explain my and my colleagues’ rigorous LENR ARPA-E research project.

The Cold Fusion Phenomenon—Then and Now

The story of cold fusion is widely misunderstood, as is the science underpinning the field. In March 1989, two highly accomplished electrochemists at the University of Utah, Martin Fleischmann and Stanley Pons, held a press conference claiming to have induced fusion reactions of deuterium nuclei (called deuterons, a heavy isotope of hydrogen with one added neutron) in a palladium foil. The palladium acted as the cathode in an electrolysis cell where heavy water (i.e. where the H in a H2O water molecule is replaced by deuterium) served as the electrolyte. When a current was applied to drive electrolysis, deuterons were absorbed into the palladium, forming a metal deuteride.


They ran several electrolysis experiments—inspired by long-since forgotten anomalous reports of cold-fusion-like experiments in the 1920s—for weeks at a time and reported several sharp, multi-day bursts in thermal power output from their cells well above the electrical power of the input current and well above the total potential energy stored in the chemical bonds of the used electrolyte. They measured this so-called excess heat using calorimetry—the process of quantifying the total amount of heat that escapes from a sample. Fleischmann and Pons concluded that the excess energy produced in their experiments was too great to be chemical in origin and instead suggested deuteron-deuteron (D-D) fusion as the source. Curiously, though, they did not observe the expected radiation. The two researchers admitted that an explanation for such a nuclear mechanism was elusive.


Their claims drew prompt and harsh criticism.


For one thing, Fleischmann and Pons announced their results by press conference rather than a peer-reviewed publication, which would not come until early 1990, a year after a preliminary note published in the spring of 1989.


Second, Steven Jones, a researcher at nearby Brigham Young University (BYU) was pursuing similar cold fusion experiments around the same time. The two teams had agreed to jointly publish their findings in Nature. The Fleischmann and Pons press conference happened eight days after they made their pact. Some observers have blamed their haste on pressure from the University of Utah’s administration, which seems plausible. Jones, though burned, submitted his results to Nature and continued a very convincing experimental campaign in the years that followed, reporting unambiguous neutron emissions above background from metal deuterides.


A third issue was Fleishmann and Pons’ reported gamma spectrum, which is summarized well in Steven Krivit’s book Fusion Fiasco. Conventionally, D-D fusion reactions emit neutrons, which, when stopped by protons in water used in a calorimetry system, emit characteristic gamma-rays (~2.2 MeV) that can be detected as secondary evidence for D-D fusion neutrons. The original submission of Fleischmann and Pons’ preliminary note contained a partial gamma spectrum with a peak at ~2.5 MeV, not seen in a control detector. After the energy discrepancy was pointed out to Fleischmann at a seminar, the manuscript was changed pre-publication to show the gamma peak at 2.2 MeV, which is a highly irregular adjustment for a journal to accept without explanation.


Scientists at MIT’s Plasma Science and Fusion Center published a blistering critique, noting that the peak was twice as narrow as expected at 2.2 MeV based on observed background peaks and that the spectrum lacked a compton edge, a feature of the physics of gamma-ray interaction with the crystal detector. They correctly concluded that the identified peak could not have been secondary evidence for the gamma-rays from D-D fusion neutrons. Fleischmann and Pons responded in Nature by publishing their full spectrum with the purported gamma peak above background back at the original ~2.5 MeV and acknowledged the previously erroneous peak at 2.2 MeV, which they explained as the result of a scaling and interpolation formula they used. They nevertheless affirm that the gamma peak is evidence for an unexplained nuclear reaction because the gamma peak does not appear in the background data and it is lost in the spectrum upon removal of their electrolysis cell. The MIT group responded in the same issue of Nature challenging the energy calibration and asserting that the gamma peak in question was likely at ~2.8 MeV, and wrote it and other high energy background peaks off as instrumental artifacts.


The lead author of the MIT team later said “they probably believed in what they were doing. But how they represented it was a clear violation of how science should be done.” The gamma-ray saga was sloppy. Fleishmann himself called it “rubbish” but he and Pons may have been on to something. The expectation that cold fusion would produce the same products as conventional fusion, and hence the critically important 2.2 MeV neutrons, is off base.


The last problem with Fleishmann and Pons’ work is that, a lack of consistent reproducibility of excess heat combined with a lack of a theoretical explanation, effectively ended mainstream interest in cold fusion. By May 1989—not five weeks after the initial claims—the field was proclaimed dead by eight out of the nine main speakers at the influential May meeting of the American Physical Society (APS). Among the most impactful, Steven Koonin, then a professor of theoretical physics at Caltech—who is now better known for his dismissal of climate change impacts—mockingly proclaimed that “we’re suffering from the incompetence and perhaps delusion of Dr.s Pons and Fleischmann.” That fall, the DOE’s panel to evaluate cold fusion recommended against a federally funded cold fusion research program, but admitted that some evidence (e.g. neutron and tritium production) was not so easily dismissed.


Even though the majority of the scientific community had written off cold fusion after only a few months, a growing body of scientific evidence of objectively nuclear reaction products (e.g. neutrons, gamma rays, and tritium) would mount in the ensuing months and years. Even some skeptics found the data impossible to ignore, and critical scientists occasionally even acknowledged that “there were phenomena described to us [the first DOE panel] where you could not offer alternative… explanations.” This begs the question, “what if cold fusion is real?”


In 2004, the DOE agreed to take another look at cold fusion given the evidence that had accumulated over the previous decade. These results were curated in a report prepared by leading LENR scientists. The reviewer response was mixed, and the DOE maintained that it would, in principle, be willing to fund high-quality grant proposals. But up until this March, not one LENR project had actually been funded by the department.


All this, despite outspoken support for LENR research by the likes of Edward Teller and Nobel Prize winning physicists Julian Schwinger and Brian Josephson. In fact, Schwinger’s conviction was so strong that when the APS refused to publish his papers on cold fusion in their journals without giving them proper consideration, he revoked his prestigious APS fellowship, commenting “the pressure for conformity is enormous… the replacement of impartial reviewing by censorship will be the death of science.”


Fleischmann and Pons have wrongly become the poster children for fraudulent or “pathological science,” an assertion first leveled by CERN physicist, Douglass Morrison. Yet one need not rely solely on the Fleischmann and Pons results to be convinced of a genuine LENR effect. Indeed, the most compelling evidence for LENR has essentially nothing to do with excess heat at all.

What are the Common Critiques of Cold Fusion?

The obvious counterargument goes like this: how could it be that some small community of LENR researchers is right about this niche field and the entire physics community has meanwhile been dead wrong for over 30 years? That is certainly a valid question deserving detailed exploration.


In general, such critiques of cold fusion fit into two groups. First, that claims of cold fusion are tautologically inconsistent with prevailing nuclear theory. Second, that experiments are anomalous and hard to reproduce.


Two particular theoretical gripes face cold fusion. Fusion reactions of positively charged hydrogen nuclei must overcome the coulomb barrier—the electrostatic repulsion of like charges—requiring particle energies of at least ~2 kiloelectron volts (KeV). In conventional “hot fusion” this is accomplished by increasing the temperature of hydrogen plasma to tens or even hundreds of millions of degrees to get hydrogen nuclei close enough for the strong nuclear force to overpower coulomb repulsion. Thus, how can the coulomb barrier be overcome to achieve observable fusion rates at ambient temperatures?


Next, plasma fusion reactions have been studied for decades both in the lab and in stars. Put simply, we know what particles to expect, at what energies, and in what proportions from a wide variety of fusion reactions. Conventionally, the D-D fusion reaction has three pathways with relative likelihoods—known as branching ratios—as shown in Figure 1. Cold fusion experiments do show a variety of radiation emission characteristics but never all of the expected products, let alone in the anticipated proportions and absolute amounts. So if cold fusion was occurring in these experiments, where are the expected nuclear products?


Indeed, a Caltech physicist wasquoted as reacting to the Fleischmann and Pons experiment by saying “It’s bullshit… if it were true, they’d both be dead.” Based on the heat production claimed, the neutron fluxes from the D + D → He-3 + n branch should have been fatal. At first glance, it’s a reasonable concern and the absence of expected fusion reaction products seems quite damning—but upon further examination, this objection is deeply ignorant.


Diagram of D-D fusion reaction branching ratios and corresponding characteristics


From first principles, nothing necessitates these particular reaction pathways and branching ratios. The fundamental physics principles that cold fusion must satisfy are the conservation of energy, momentum, and various particle and quantum number characteristics. Consider how dropping a marble in an empty glass will make a loud thud, whereas if the glass is filled with water, the marble will dissipate its energy in the liquid, resulting in a far less audible impact. Similarly, a metal lattice can, in principle, absorb the nuclear binding energy from a fusion reaction via lattice vibrations, for example, as opposed to that energy manifesting via high energy particles (i.e. the loud thud) as is the case for plasma-based fusion.


To be sure, fusion reactions in metal targets at low energies do produce conventional products, but it is not inconceivable that under certain conditions (e.g. quantum coherence) fusion reactions could take place without yielding expected plasma fusion products. This is reminiscent of the Mössbauer effect. Normally when a nucleus emits a gamma-ray, it fiercely recoils to conserve momentum. However, in a solid lattice, the recoil is absorbed by the entire crystal resulting in negligible energy loss of the gamma-ray and a sort of periodic resonant emission and absorption process.


The two canonical articles written in 1989 that ostensibly rule out cold fusion—a Nature article by Koonin and Nauenberg and a Physical Review Letter by Leggett and Baym—both ignore quantum coherent effects. Well not quite. Leggett and Baym actually explicitly state that they ignore an “exotic… coherence between fusion processes involving different deuteron pairs.” But how ‘exotic’ would such effects actually be? In their rush to quash the field before it even started, neither article bothered referencing a Physics Review Letter published 24 years prior to any cold fusion drama, which, under conditions similar to those in cold fusion experiments, suggests exactly such coherence effects.


The plasma environment is wildly different from a metal lattice. And there are legitimate reasons to believe that nuclear reactions can operate very differently in the latter.


That’s all well and good, but one might then ask: why aren’t these experiments widely and easily reproduced? There are two answers. Defining what qualifies as a replication attempt is crucial when working in the solid state environment and especially if coherence effects are at play. For example, a later experiment by Jones at BYU, in collaboration with Los Alamos National Laboratory (LANL), reported anomalous neutron bursts from titanium samples in deuterium gas significantly (as much as two orders of magnitude) above background radiation, which was absent in control data. When a team from Yale and Brookhaven National Laboratory failed to reproduce the experiment, doubt was cast on the cold hard evidence for a nuclear process.


Jones responded by pointing out that the limited run time of the Yale and Brookhaven Laboratory experiments was statistically unlikely to yield the sought-after results. But what was left unmentioned, and is far more damning, is that the Yale-Brookhaven team, by their own admission, didn’t remove the titanium oxide layer from all but one of their samples, functionally prohibiting any significant absorption of deuterium gas. Such a critical omission prevents this study from truly qualifying as a replication experiment.


And indeed anomalous neutron and gamma-ray emissions were subsequently reported by the BYU-LANL team and a BYU-Italian collaboration and by groups in Russia, New York, and two groups in Italy. The BYU-LANL team would later withdraw their claims due to a later failed replication experiment and assign the anomalous effects to an erroneous detector. Yet a malfunctioning detector then does not explain why the clearly positive results do not appear in any of the accompanying control experiments or background data. Almost a decade later, Jones published another replication study, which unequivocally showed that observed neutron data were genuine and emanated from the metal deuteride sample. But by then, cold fusion had been excoriated as junk science and very few researchers likely read the new paper.


Stepping back from the theoretical disputes over cold fusion and conjectured theoretical explanations, experimental observations must remain the principal metric in assessing the validity of LENR. Physical theories are only correct in so far as they agree with nature. No LENR theory is recognized as fully explanatory, but some compelling theoretical frameworks (link not regularly updated nor complete) directly refute many common theoretical objections. And while reproducibility of experiments is crucial for scientific advancement, examples abound of scientific phenomena such as semiconductor amplifiers and transistors that, for reasons that make perfect sense in hindsight, posed reproducibility challenges for decades.


What are the Central Claims of Cold Fusion?

Researchers often misidentify what the central claims of cold fusion–more precisely LENR—actually are in the first place. The vast majority of scientists are either unaware of the field at all or understand the central claim to be solely limited to the excess heat generated in Fleischmann and Pons-like electrochemistry experiments. This perception is simply incorrect.


The commonly known result, excess heat, is ambiguous in its nuclear origin. Meanwhile, lesser known but well-documented phenomena such as high-energy particle emission with resonance peaks and nuclear transmutation products with unnatural isotopic ratios are far more compelling and clearly indicate nuclear reactions.


In practice, the central claims of the LENR experimental literature are the following:

• Excess heat (i.e. excess thermal power and energy)
  
• High energy (≥KeV) gamma-ray, neutron, and/or charged particle emission*
  
• New low-atomic number element production that appear to be fission products, which are often correlated to morphological features (e.g. craters) on metal hydride surfaces
  
• Particle capture transmutations by metal hydride dopants
  
• Unnatural isotopic ratios in new element transmutations and host metal nuclei
  

Whereas conventional nuclear reaction products are consistent and predictable, LENR experiments report a confusingly disparate set of results. Making sense of the field therefore represents a genuine challenge. For example, many studies report particle emission from metal hydride samples in out-of-equilibrium conditions, but these particles vary widely in kind (neutrons, alpha particles, and more) and in energy (KeV to MeV).


Ambiguous nuclear origins aside, excess heat tells an observer essentially nothing about the nature of the purported nuclear reaction, providing limited scientific insights. On the other hand, new element detection, isotopic shifts, tritium production, and particle emission can reveal distinctive patterns and better elucidate the nature of potential nuclear reaction mechanisms. A large collection of such well-controlled experimental results have been best summarized in two books by Edmund Storms, a retired long-time LANL research scientist.


It is therefore curious that claims of cold fusion have been framed so derisively in the general scientific community (see Douglas R.O. Morrison’s and Robert F. Heeter’s comments), with the best empirical evidence having gone largely unread or misconstrued. Claims as big as cold fusion often encounter sharp critique, to be sure. A favorite quote of critics asserts: “extraordinary claims require extraordinary evidence.” In popular usage, many often fail to credit this quote to Marcello Truzzi who, as Brian Josephson pointed out in his Nobel Laureate lecture, later reflected that the sentiment was “a non sequitur, meaningless and question-begging.”


What is the path forward on fusion?

A nuclear energy advocate recently asked me “what’s your personal optimistic take on… LENR.” My simple answer was that LENR could be to contemporary nuclear technology as the transistor is to vacuum tubes. But the full answer is more complicated. It may be the case that while real, cold fusion will never be a viable energy technology because LENR effects may occur only in isolated regions of metal hydride surface layers. But if proven and extended to a larger volume of the metal, the applications could be tantalizing.


Researchers have much work to do. LENR remains shunned and ignored by mainstream institutions of science, and while the field is experiencing an exciting resurgence in interest, it still suffers from what the philosophy of science professor Huw Price calls a “reputation trap” that dissuades new entrants into the field.


If cold fusion is eventually proven to be real, I anticipate that the broader scientific community’s response will almost certainly be to perform an about-face, arguing that the scientific establishment had never totally ruled out cold fusion and that in the end, science prevailed, rather than to seriously reckon with why science had failed for so long. In the meantime, LENR or cold fusion is, unfortunately, likely to remain a verboten topic until the field’s principles are proven in an irrefutable reference experiment published in a prominent journal. Until then, we will be in our labs working as best we can.


*This line has been edited to replace "(>KeV)" with "(≥KeV)"

источник: https://thebreakthrough.org/issues/energy/fusion-runs-hot-and-cold

 

Microsoft только что сделала огромную ставку на термоядерный синтез

10 мин
43K
Блог компании getmatch Научно-популярное Энергия и элементы питания Физика Будущее здесь





Ученые десятилетиями мечтали о ядерном синтезе. Который даст неограниченную энергию и не будет угрожать радиацией. Microsoft считает, что технология почти готова. И теперь ставит на это миллиарды. Предыдущая большая ставка компании — на OpenAI и её ИИ-системы — оправдалась с лихвой. За полгода с момента релиза ChatGPT капитализация компании выросла на 670 миллиардов долларов. Таким интересом со стороны инвесторов и близко не могут похвастаться Google, Apple и Amazon. Посмотрим, сможет ли Сатья Наделла провернуть всё это второй раз, только возможно в ещё большем масштабе.



Почему это очень сложно (и очень круто)

Чистая энергия всем, кто этого захочет, почти без постоянных затрат — звучит как фантастика. С момента выдвижения теории о возможности такой реакции в 1951 году (в рамках секретного проекта «Маттерхорн» минобороны США), многие десятилетия особых продвижек в этом направлении не наблюдалось. Хотя над проблемой активно работал Курчатов, и после его смерти в Курчатовском институте всё-таки смогли на короткое время создать термоядерную плазму.



Так это представляют в фильмах

Следующей значимой датой стало 30 октября 1997 года, когда в объединённом европейском токамаке-реакторе JET в Великобритании удалось достичь мощности ядерного энерговыделения на уровне 16 МВт, что примерно равнялось мощности плазменных потерь. То есть, этот реактор работал в «ноль». Это получило название режима «перевала» — равенства тепловых потерь горячей зоны реактора и энергетического выхода реакции термоядерного синтеза. Но даже такой результат длился примерно секунду.


Позже более крупные токамаки смогли поддерживать режим «перевала» уже длительностью в десятки секунд. Но в целом их тепловые потери всё еще сильно превышали общее энерговыделение. То есть как реакторы они, мягко говоря, не годятся.


В 2010-е годы российские исследователи из Института ядерной физики СО РАН на установке ГДЛ (ГазоДинамическая Ловушка) сумели во много раз увеличить температуру нагрева плазмы. И в 2016 году довели её до рекордных 10 миллионов градусов по Цельсию. Время удержания плазмы составило несколько миллисекунд, но даже такой результат можно считать прорывом. Он позволяет всерьез задуматься над проектом термоядерного реактора на основе таких технологий. Ожидается, что он может быть реализован в течение ближайших 20-30 лет


Большие надежды теперь возлагаются на Международный термоядерный экспериментальный реактор (ITER). Окончание его постройки запланировано на конец 2025 года. На этом реакторе планируется провести исследования поведения высокотемпературной плазмы и разных материалов, которые могли бы использоваться для промышленного реактора.


Ну а самый ощутимый результат пока что показала модель инерциального термоядерного синтеза, запускаемого с помощью лазеров. В декабре 2022 года в США в комплексе NIF («Национальный комплекс лазерных термоядерных реакций») ученые впервые в истории добились положительного выхода энергии в процессе термоядерного синтеза. Им удалось получить около 3,15 мегаджоуля энергии, что в полтора раза превысило направленную лазерами в мишень энергию (2,05 мегаджоуля).


Конечно, как для какой-нибудь электростанции это очень скромные цифры, но в качестве доказательства работы концепта — это уже очень многое. Термоядерный синтез впервые принёс какой-то плюсовой результат. Это был триумф, которого ждали больше пятидесяти лет.



Уже ближе к реальности, но всё еще не то

В то же время речь там шла всего лишь о превышении выделившейся энергии над энергией, непосредственно переданной в мишень. Общее количество энергии, затраченной на питание 192 лазеров установки, составляло 322 МДж. То есть КПД «генератора энергии» в этом эксперименте составляло менее 1%. Если попытаться запитать страну такими реакторами, нужно будет срочно построить в 100 раз больше обычных электростанций.


То есть, по всем параметрам и на какую технологию ни смотри, до полноценного термоядерного реактора, способного питать города, нам нужны ещё многие десятилетия.


И тут вдруг — Microsoft. Компания, которая известна своими операционными системами. На днях заключает контракт о создании в скором времени полноценной работающей большой термоядерной станции. Откуда это внезапно? Конечно, технология в последние годы развивалась, но… Уже?!



Окна в новый мир

Microsoft только что подписала большое соглашение о покупке электроэнергии от термоядерного генератора. Её обязуется предоставить компания под названием Helion Energy. Согласно соглашению, она должна подключить первый в мире коммерческий термоядерный генератор к электросети в 2028 году, и с его помощью запитывать дата-центры Microsoft в Вашингтоне.



А вот это уже оно. Прототип установки Helion Energy 7-го поколения, Polaris

Генерировать планируется не менее 50 мегаватт электроэнергии. По сравнению с АЭС это, конечно, очень немного в среднем те производят порядка 3200 мегаватт. Но в то же время это в два раза больше, чем у средней гидроэлектростанции. И ощутимо больше, чем 42 МВт, которые сегодня генерируют первые две тестовые ветряные электростанции, расположенные в открытом море у берегов США.


В общем, для пилотного проекта это довольно значимая мощность. Её достаточно чтобы обеспечивать потребности 60 000 человек. К тому же, такой термоядерный генератор, если он будет рабочим, — это практически Святой Грааль. Неограниченное электричество, не зависящее ни от погоды, ни от локации, ни от редкого топлива, и при этом не рискующее чем-то серьезно загрязнить планету. Вещь настолько желанная, что есть с полсотни голливудских фантастических фильмов, где подобная технология являлась главной движущей силой злодея или героя. Чего стоят хотя бы «Человек-паук 2» с его Доктором Осьминогом или «Железный человек» с неограниченным источником энергии — миниатюрным термоядерным (дуговым) реактором — в его груди.



Внешне это выглядит не так уж впечатляюще

Сказать, что воплотить такую научную фантастику в жизнь — сложнейшая задача, было бы ничего не сказать. Раньше оптимистичные оценки экспертов в отношении того, когда мир сможет увидеть свою первую термоядерную электростанцию, хотя бы и совсем маломощную, сходились на периоде от 2040 до 2050 года. Пессимисты же говорили, что в больших масштабах технология может быть слишком сложной, и нет никаких гарантий, что в реальности всё получится.


Успех Helion Energy сейчас зависит от достижения ряда технологических прорывов за очень короткий промежуток времени. А потом ещё нужно будет вывести эту технологию на коммерческий уровень. Они делают ставку на технологию ускорителя плазмы. Который будет повышать температуру термоядерного топлива (в их случае состоящего из дейтерия и гелия-3) до 100 миллионов градусов Цельсия. Такие температуры могут расплавить любой металл, но на месте это топливо удерживают мощные магниты. По мере расширения плазмы, она резко отталкивает магнитное поле. По закону Фарадея, изменение поля вырабатывает ток. Который установка напрямую собирает за счет «высокоэффективного импульсного подхода»™.


У компании есть видео на Ютубе, которое иллюстрирует процесс подробнее:





Чтобы всё это проверить в значимых масштабах, они сейчас ускоренно строят седьмую итерацию своего генератора. 20-метровый Полярис — будет самым крупным их устройством, с очень большой частотой повторения термоядерных импульсов. Их предыдущий генератор, Трента, показал, что их теоретические выкладки сходятся, температура плазмы в 100 миллионов градусов достигается, и энергию так действительно можно получать. Хотя импульсы там шли максимум раз в десять минут, а запитать всем этим можно было разве что пару лампочек. Тем не менее Helion очень уверены в себе. Особенно после получения поддержки от Microsoft, обладающей почти неограниченными финансами.


Основатель и генеральный директор Helion Дэвид Киртли говорит в интервью GeekWire, что они заключили ««Обязывающее соглашение, которое влечет за собой большую финансовые санкции, если мы не сможем построить термоядерную систему. Мы взяли на себя обязательство создать эту систему до 2028 года и продавать энергию Microsoft в приоритетном порядке, но по коммерческой стоимости».



Изображения двух плазм, сливающихся внутри Тренты, шестого термоядерного прототипа Гелиона.

Если компания справится — у них будет первая в мире электростанция, работающая на ядерном синтезе. С технологией, которая имитирует то, как свет и тепло создаются на нашем Солнце. Ученые пытались воспроизвести этот процесс контролируемым образом с 1950-х годов. Но тогда смогли воспроизвести это только неконтролируемым образом — например, создав водородную бомбу.



Основатели компании Helion Energy. Дэвид Киртли — в центре

Helion утверждает, что их реакция полностью безопасна. Нет большого риска утечки (плазма сразу охладится), нет проблемы радиоактивных отходов (поскольку не происходит расщепления атомов и выделения различных элементов). Плюс это очень экологично — здесь не тратятся никакие ограниченные ресурсы.


В конечном итоге их машина будет восстанавливать всё электричество, используемое на первом этапе для запуска реакции. Его нужно очень много — для зарядки магнитов, периодически сжимающих плазму в устройстве, пока она не нагреется до нужного уровня. На это тратится масса энергии, но, Киртли говорит, что потом они электрически восстанавливают всю ту энергию, которую вкладывали. Что позволит строить более крупные системы, не нуждающиеся в размещении рядом с существующими электростанциями.


На самом деле, получение достаточного количества топлива гелия-3 может стать еще одной серьезной проблемой: пока что не существует возможности производить его в коммерческих количествах. Большая часть гелия-3 сохранилась на Земле с момента её образования, но он постоянно (как и гелий-4) улетучивается в космос через атмосферу. В то же время этот редкий изотоп активно используется в квантовых вычислениях и медицинской визуализации. Есть даже планы добычи его на Луне: он легкий и дорогой, так что это может быть выгодно.


Helion, впрочем, заявляет, что запатентовала процесс получения гелия-3 путем сплавления атомов дейтерия в своем плазменном ускорителе. Если это правда, то им даже не придется его закупать, так что они смогут работать полностью автономно. Получать дейтерий можно через изотопный обмен между водой и сероводородом, или водородом и аммиаком.



Один из предыдущих прототипов

Но даже в этом случае. Если предположить, что Helion сумеет всё это осуществить, она все равно должна убедиться, что сможет работать коммерчески выгодным образом. Стоимость электроэнергии, которую производит их термоядерный реактор, должна быть сопоставима или ниже, чем у сегодняшних электростанций. Компания не сообщает, какую цену она согласовала в соглашении о продаже электроэнергии в Microsoft. Но Киртли говорит, что их глобальная цель — снизить стоимость энергии до 1 цента за киловатт-час (сейчас в США — в среднем 15 центов в час, в России, если перевести рубли в доллары — около 7 центов в час). Они считают, что это достижимо в пределах десяти-пятнадцати лет.



Как связаны ChatGPT и термоядерный синтез


Сэм Альтман. В будущем, возможно, о нем будут говорить больше, чем об Илоне Маске

Helion была основана в 2013 году и сейчас насчитывает около 150 сотрудников со штаб-квартирой в Эверетте, штат Вашингтон. На ранних этапах деньги в компанию вкладывали NASA, Минобороны США и Министерство энергетики США. Потом в дело включился целый ряд частных инвесторов через Y Combinator в 2014 году.


Одним из самых значимых инвесторов в Helion Energy стал Сэм Альтман, основатель OpenAI. В 2021 году Альтман вложил в Helion $375 миллионов своего личного капитала, а всего компания тогда получила $2,2 млрд инвестиций. После этого он начал продвигать идею вложения в Helion внутри самой Microsoft. Долгое время такая сделка казалась слишком рискованной, но после того, как OpenAI выпустила ChatGPT, и это принесло компании огромные дивиденды, вес мнения Альтмана внутри Microsoft сильно повысился.


Сколько на днях вложила компания, заключив эксклюзивную сделку по поставке термоядерной энергии — пока не сообщается. Но известно, что речь идёт как минимум о нескольких миллиардах (возможно — десятках миллиардов) долларов. Альтман говорил в интервью CNBC, что, по его мнению, эти две сделки Microsoft — вложение в OpenAI и в Helion Energy — являются самыми важными в истории компании. Потому что могут определить будущее человечества.


То есть, по сути, Альтман пытается действовать как Илон Маск, стараясь сформировать будущее, и привлекая под это финансы. Только вместо обращения своих усилий в космос, он хочет развивать новые технологии здесь, на Земле. Как сообщает The Washington Post, Альтман теперь является председателем совета директоров Helion и крупнейшим частным инвестором в компанию.




«Объединение усилий с Helion поддерживает наши собственные долгосрочные цели в области экологически чистой энергии и будет продвигать рынок к созданию нового, эффективного метода быстрой доставки чистой энергии в электросеть», — сказал Брэд Смит, вице-председатель и президент Microsoft, в пресс-релизе.


Если учесть, что раньше первый промышленный термоядерный генератор ожидался никак не раньше 2040 года, возникает вопрос — а не слишком ли они торопятся? Может быть, стоило бы развиваться постепенно, а не связывать себя конкретными сроками? К чему такая спешка вообще — сделать всё в ближайшие пять лет?


В интервью CNBC Дэвид Киртли, CEO Helion Energy, поясняет:


Одна из причин, по которой мы делаем объявление сегодня, заключается в том, что мы хотим работать с вовлеченными сообществами, регулирующими органами и энергетическими компаниями, ссылаясь на то, что это нужно сделать прямо сейчас. Сейчас перед нами стоит много барьеров. Нужно пройти много регуляций, получить массу разрешений. Подключение новой, уникальной станции к сети — очень сложный процесс. Так что развитие нашей технологии здесь не единственный фактор. Мы хотим быть уверены, что общество тоже будет к ней готово.



«Мы здесь не для того, чтобы создавать системы в лаборатории. Мы здесь, чтобы продавать электроэнергию. Это всегда было мечтой», — говорит Альтман.


Правда, до сих пор установки Helion не смогли вырабатывать больше электричества, чем они используют для запуска термоядерного синтеза. Так что, кажется, впереди у фирмы много работы.


На такой скептицизм Альтман отвечает, что «Было много людей, которые сомневались в ИИ. Мы видели то же самое ещё полгода назад. Сейчас, внезапно, всё это изменилось».


«Либо технология будет работать, либо нет. Нам еще предстоит решить много серьезных проблем — как мы собираемся добиться сверхнизкой стоимости, как производить энергию в больших масштабах. Но мы чувствуем себя очень уверенно в своих способностях делать физику», — сказал Альтман. — «Я думаю, что людям нормально сомневаться. Единственный способ, которым мы в конечном итоге уменьшим это сомнение, — это если мы покажем людям, что это действительно работает в коммерческих условиях, например, выполнив условия этой сделки».



Инженер-электрик готовится к испытаниям в Helion

За последний год Helion добилась прогресса в решении некоторых ключевых проблем. Например, компания начала производить собственные конденсаторы (что-то вроде сверхэффективных аккумуляторов), что раньше являлось одной из их очень значительных капитальных затрат. Также они научились сами производить свое очень редкое топливо, гелий-3. Ранее они получали его из стратегических резервов правительства США.


Сейчас Helion должна продемонстрировать, что её устройства могут надежно работать в течение длительного периода времени, и что если их масштабировать, они станут более энергоэффективными, чем сейчас. Если компании удастся добиться успеха в этих моментах, это станет важной вехой для всей индустрии. Это будет действительно сигнал о том, что наступает эра термоядерного синтеза — и гораздо быстрее, чем мы ожидали.


источник https://habr.com/ru/companies/getmatch/articles/735046/

 

Вебинар №11 сессии зима – весна 2023 семинара Климова-Зателепина будет проходить 7 июня 2023 (среда) с 16:00
до 18:00 по московскому времени. Вход в вебинар будет открыт 7 июня 2023 в 15:30.

Ссылка для подключения

Поиск новой заряженной частицы в интервале массы 2–100 МэВ
Аникина М. Х., Никитин В. А., Рихвицкий В. C., (лаборатория физики высоких энергий им. В.И. Векслера и А.М.Балдина ОИЯИ).
Докладчик: Владимир Александрович Никитин

В теории электрослабых взаимодействий отсутствует запрет на существование частиц с массой, отличной от массы электрона, мюона и тауона. В период 1960–1972 гг. в разных лабораториях был выполнен поиск неизвестных заряженных частиц.
Данный доклад относится к этому классу исследований [1]. Авторы предположили закономерность распределения масс лептонов , аппроксимирующую распределение массы известных частиц e, μ, τ (электронов, мюонов, тауонов). Эта закономерность указывает на возможность существования нового состояния («тяжeлого» электрона) с массой ∼ 8 МэВ. Теоретическое предсказание существования новой частицы дало повод для проведения экспериментальных исследований в этом диапазоне энергий.
Экспериментальный поиск новой частицы выполнен на фотоматериале двухметровой пропановой пузырьковой камеры В 1960-е гг. камера была облучена на синхрофазотроне ЛВЭ ОИЯИ протонами с энергией 10 ГэВ. Размер области пузырьковой камеры, доступный наблюдению в стереолупу и на просмотровом столе, составляет 105 × 60 × 40 см. Камера находится в магнитном поле напряжeнностью B ≈ 1,5 Тл. пропана λrad = 104 см. Пучковый протон взаимодествует с нуклонами молекулы пропана. В результате реализуется множественное рождение частиц. В основном это нуклоны и пионы. Нейтральные пионы распадаются на γ-кванты, которые конвертируют в пропане пару заряженных частиц. В основном это пары e+, e−. При просмотре фотоматериала отбираются события рождения пар частиц γ-квантами: γ → l− + l+, в которых хотя бы одна частица останавливается в просматриваемом объeме и имеет повышенную оптическую плотность (почернение) вблизи последней видимой точки.
Для поиска новой частицы просмотрено ~55 тыс. стереофотографий с пузырьковой камеры. Анализируются события конверсии γ кванта в пару заряженных частиц. Найдены 47 аномальных событий, в который отдельная частица такой пары при идентификации обнаруживает массу ~ 8 МэВ. При этом среднее значение массы новой частицы оставляет (8,6 ± 3,0) МэВ.

[1] М.Х.Аникина, В.А.Никитин, В. C. Рихвицкий , Поиск новой заряженной частицы в интервале массы 2–100 МэВ, препринт ОИЯИ
https://disk.yandex.ru/i/xvKownIYAQroaA

источник: http://lenr.seplm.ru/seminary/vebin...na-budet-prokhodit-7-iyunya-2023-sreda-s-1600

 

Видео вебинара № 12 сессии зима – весна 2023 семинара Климова-Зателепина 21 июня 2023 (среда) с 16:00


Видеозапись вебинара Климова – Зателепина 21 июня 2023 :
https://us02web.zoom.us/rec/play/a2tkS4QDoRwginCd24a-24tx8aakZZKIL1NNAJH_cP47AFLY_6HIXAIi7O18A_XRnX2185JI0wLJtTMF.487Oud_0wFSjtt_o?canPlayFromShare=true&from=share_recording_detail&continueMode=true&componentName=rec-play&originRequestUrl=https%3A%2F%2Fus02web.zoom.us%2Frec%2Fshare%2FXZ4Q-DWPEqxDtt9Jx8eTjS4N0Pa8dAK9uo0nTTxJQc6m72bpEk3ON3z6x1KtpNPe.j7nWqiaQyhOJ_2NN


Новый подход к исследованию треков странного излучения
А.Г.Пархомов, В.А.Жигалов
Докладчик Александр Георгиевич Пархомов
Даётся краткое описание обнаруженных свойств треков, возникающих около установок, в которых протекают LENR процессы. Излагается гипотеза, объясняющая, откуда берутся частицы, «рисующие» треки, почему рисунки треков неповторимы, почему интенсивность появления треков непостоянна. Описаны эксперименты, подтверждающие эту гипотезу.


Инструкция для участия в Telegram группе
“Вебинар Климова-Зателепина”


В сети Telegram создана группа «Вебинар Климова-Зателепина» для обсуждений вебинаров и обмена информацией.
На компьютере Telegram можно использовать без установки приложения из любого браузера (например, Yandex) по ссылке https://web.telegram.org
На телефоне необходимо установить приложение Telegram( см. Интернет).


Для того, чтобы попасть в группу и зарегистрироваться:
- зайти в Telegram,
- нажать кнопку « Поиск» ( в правом верхнем углу ) ,
- набрать текст “Вебинар Климова-Зателепина” и нажать “Enter”,
- найти на экране и нажать кнопку «Присоединиться к группе»

Структура группы. Группа «Вебинар Климова – Зателепина» в Telegram состоит из списка тем, в каждой из которых зарегистрированный участник может написать ( или наговорить) сообщение. Для каждого следующего вебинара будет открыта своя тема после выпуска объявления о вебинаре. На 18 июня 2023 в группе заведены три темы : « Вебинар 24 мая 2023», «Вебинар 7 июня 2023» , «Вебинар 21 июня 2023 Пархомов АГ». Для вопросов и предложений по ведению группы открыта тема «Вопросы по ведению группы». Участники могут открывать свои темы в группе по согласованию с организаторами вебинара. Добро пожаловать с комментариями и информацией для участников вебинара в группу в Telegram « Вебинар Климова – Зателепина».

источник http://lenr.seplm.ru/seminary/vebin...a-budet-prokhodit-21-iyunya-2023-sreda-s-1600

 

NEW ENERGY TIMES ПУБЛИКУЕТ ВСЮ ПРОГРАММУ И ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ ICCF-25
https://newenergytimes.com/v2/conferences/2023/ICCF25/ICCF-25-Book-of-Abstracts-2023.07.04.pdf

источник: http://lenr.seplm.ru/novosti/new-energy-times-publikuet-vsyu-programmu-i-tezisy-dokladov-iccf-25

 

Началось строительство крупнейшего в мире термоядерного ракетного двигателя

Он сможет разогнать ракету до скорости более 800 000 км/час



Компания Pulsar Fusion, расположенная в Блетчли, Великобритания, строит самый большой в истории ракетный двигатель на основе термоядерного синтеза. Камера сгорания длиной около 8 метров должна быть готова в 2027 году.


В центре двигателя ядерного синтеза находится сверхгорячая плазма, запертая внутри электромагнитного поля, и ученые продолжают выяснять, как сделать систему стабильной и безопасной.


«Сложность заключается в том, чтобы научиться удерживать и удерживать сверхгорячую плазму в электромагнитном поле, — говорит Джеймс Ламберт, финансовый директор Pulsar Fusion. — Плазма ведет себя как погодная система с точки зрения того, что ее невероятно трудно предсказать с помощью обычных методов».


Машинное обучение может помочь спрогнозировать поведение плазмы. Pulsar Fusion сотрудничает с Princeton Satellite Systems в США, чтобы использовать суперкомпьютерные алгоритмы для более точного прогнозирования вероятного поведения плазмы и способов более точного управления ею.




Если ученым удастся заставить все работать, как задумано, в камере будет достигнута температура в несколько сотен миллионов градусов, что сделает ее горячее Солнца. Высвобожденная избыточная энергия потенциально может разогнать ракету до скорости более 800 000 км/час.


Это двигатель прямого синтеза, в котором заряженные частицы создают тягу напрямую, а не преобразуются в электричество. Он более эффективен, чем другие варианты, и, поскольку он питается от атомных изотопов, ему не требуется огромная полезная нагрузка топлива.


«Вы должны спросить себя, может ли человечество осуществить термоядерный синтез? — заявил генеральный директор Pulsar Fusion Ричард Динан. — Если мы не можем, то все это не имеет значения. Если мы сможем — и мы сможем — тогда термоядерный двигатель совершенно неизбежен. Он непреодолим для человеческой эволюции космоса».


Ядерный синтез не только сделает путешествие к планетам намного быстрее, но и обещает обеспечить почти неограниченную чистую энергию для жизни на Земле.


Однако ученые считают, что сначала работу такой системы нужно проверить в космосе, где отсутствие какой-либо атмосферы и сверхнизкие температуры более благоприятны для реакции.


15 июля 2023 в 06:57


Автор: Jin


| Теги: космос


| Источник: Pulsar Fusion, sciencealer thttps://pulsarfusion.com/rocket-engines/

Источник: https://www.ixbt.com/news/2023/07/1...mire-termojadernogo-raketnogo-dvigatelja.html

 

In Memory of Dr William (Bill) Collis, Scientist and Diplomat




Just a few weeks ago many people around the world were saddened by the news that Bill Collis, CEO of the International Society for Condensed Matter Nuclear Science (ISCMNS) was too ill to continue his long-standing expert management of the group. And on a grey London evening on the 20th of July, Francesco Celani messaged me with news of Bill's death just a few hours before.


Bill passed away in the Ospedale Santo Spirito in Nizza Monferrato, a quiet rural town in Bill's beloved Italy, a country that stole his heart long ago and became his permanent home. Emails of sympathy and support for his family and others with fond memories of meetings and dinners with Bill going back decades are piling up in the association mailbox. This is no surprise for everybody who met him was touched by a little bit of Bill's quiet and very British charm and flashes of serious wit. That was Bill the Diplomat at work.



20 years ago Bill, an Oxford educated Nuclear Scientist established the ISCMNS with the help of Professor Akito Takahashi and Professor John Dash, a formidable trio who foresaw what would be needed for the LENR field to survive and flourish.. It was Bill who drafted the ISCMNS constitution, set up the required legal frameworks as a business and a charity in the UK, and initiated the IWAHLM series of very popular meetings, initially with very limited financial resources. It was under Bill’s stewardship - and with the help of others of course – that the Preparata Palladium and Toyoda Gold Medals were generously gifted to the society by their respective families, most recently at ICCF-24 a Toyoda Medal was presented by Bill to Ed Storms. A few years ago Bill gave me the honour of presenting a Preparata medal to Fabrice David. The society also gave birth to a scientific journal, the JCMNS, so professionally managed by Jean-Paul Biberian. This, and the society website for ISCMNS were developed in great part due to Bill’s gentle insistence that it happened. His input of time and energy over several decades has been remarkable, truly an example to us all.


If you have thoughts or news for us relating to Bill's life and adventures, please share them with us here. Alan Smith.



источник: https://www.lenr-forum.com/forum/th...r-william-bill-collis-scientist-and-diplomat/

 

Cold fusion is making a scientific comeback

A US agency is funding low-energy nuclear reactions to the tune of $10 million.


By Rahul Rao | Published Jul 3, 2023 2:00 PM EDT

• Science
• Environment

The ringed building is the European Synchrotron Radiation Facility in France, where LENR researchers are studying palladium nanoparticles. ESRF/P. Jayet

SHARE

Earlier this year, ARPA-E, a US government agency dedicated to funding advanced energy research, announced a handful of grants for a field it calls “low-energy nuclear reactions,” or LENR. Most scientists likely didn’t take notice of the news. But, for a small group of them, the announcement marked vindication for their specialty: cold fusion.


Cold fusion, better known by its practitioners as LENR, is the science—or, perhaps, the art—of making atomic nuclei merge and, ideally, harnessing the resultant energy. All of this happens without the incredible temperatures, on the scale of millions of degrees, that you need for “traditional” fusion. In a dream world, successful cold fusion could provide us with a boundless supply of clean, easily attainable energy.



Tantalizing as it sounds, for the past 30 years, cold fusion has largely been a forgotten specter of one of science’s most notorious controversies, when a pair of chemists in 1989 claimed to achieve the feat—which no one else could replicate. There is still no generally accepted theory that supports cold fusion; many still doubt that it’s possible at all. But those physicists and engineers who work on LENR believe the new grants are a sign that their field is being taken seriously after decades in the wilderness.


“It got a bad start and a bad reputation,” believes David Nagel, an engineer at George Washington University, “and then, over the intervening years, the evidence has piled up.”


[Related: Physicists want to create energy like stars do. These two ways are their best shot.]


Igniting fusion involves pressing the hearts of atoms together, creating larger nuclei and a fountain of energy. This isn’t easy. The protons inside a nucleus give it a positive charge, and like-charged nuclei electrically repel each other. Physicists must force the atoms to crash together anyway.


Normally, breaking this limit needs an immense amount of energy, which is why stars, where fusion happens naturally, and Earthbound experiments reach extreme heat. But what if there were another, lower-temperature way?



Scientists had been theorizing such methods since the early 20th century, and they’d found a few tedious, extremely inefficient ways. But in the 1980s, two chemists thought they’d made one method work to great success.


The duo, Martin Fleischmann and Stanley Pons, had placed the precious metal palladium in a bath of heavy water: a form of H2O whose hydrogen atoms have an extra neutron, a form known as deuterium, commonly used in nuclear science. When Fleischmann and Pons switched on an electrical current through their apparatus and left it running, they began to see abrupt heat spikes, or so they claimed, and particles like neutrons.


Those heat spikes and particles, according to them, could not be explained by any chemical process. What could explain them were the heavy water’s deuterium nuclei fusing, just as they would in a star.


If Fleischmann and Pons were right, fusion could be achievable at room temperature in a relatively basic chemistry lab. If you think that sounds too good to be true, you’re far from alone. When the pair announced their results in 1989, what followed was one of the most spectacular firestorms in the history of modern science. Scientist after scientist tried to recreate their experiment, and no one could reliably replicate their results.



[Related: Nuclear power’s biggest problem could have a small solution]


Pons and Fleischmann are remembered as fraudsters. It likely didn’t help that they were chemists trying to make a mark on a field dominated by physicists. Whatever they had seen, “cold fusion” found itself at respectable science’s margins.


Still, in the shadows, LENR experiments continued. (Some researchers tried variations on Fleischmann and Pons’ themes. Others, especially in Japan, sought LENR as a means of cleaning up nuclear waste by transforming radioactive isotopes into less dangerous ones.) A few experiments showed oddities such as excess heat or alpha particles—anomalies that might best be explained if atomic nuclei were reacting behind the scenes.


“The LENR field has somehow, miraculously, due to the convictions of all these people involved, has stayed alive and has been chugging along for 30 years,” says Jonah Messinger, an analyst at the Breakthrough Institute think tank and a graduate student at MIT.


Fleischmann and Pons’ fatal flaw—that their results could not be replicated—continues to cast a pall over the field. Even some later experiments that seemed to show success could not be replicated. But this does not deter LENR’s current proponents. “Science has a reproducibility problem all the time,” says Florian Metzler, a nuclear scientist at MIT.


In the absence of a large official push, the private sector had provided much of LENR’s backing. In the late 2010s, for instance, Google poured several million dollars into cold fusion research to limited success. But government funding agencies are now starting to pay attention. The ARPA-E program joins European Union projects, HERMES and CleanHME, which both kicked off in 2020. (Messinger and Metzler are members of an MIT team that will receive ARPA-E grant funds.)


By the standards of other energy research funding, none of the grants are particularly eye-watering. The European Union programs and ARPA-E total up to around $10 million each: a pittance compared to the more than $1 billion the US government plans to spend in 2023 on mainstream fusion.


But that money will be used in important ways, its proponents say. The field has two pressing priorities. One is to attract attention with a high-quality research paper that clearly demonstrates an anomaly, ideally published in a reputable journal like Nature or Science. “Then, I think, there will be a big influx of resources and people,” says Metzler.



A second, longer-term goal is to explain how cold fusion might work. The laws of physics, as scientists understand them today, do not have a consensus answer for why cold fusion could happen at all.


Metzler doesn’t see that open question as a problem. “Sometimes people have made these arguments: ‘Oh, cold fusion contradicts established physics,’ or something like that,” he says. But he believes there are many unanswered questions in nuclear physics, especially with larger atoms. “We have an enormous amount of ignorance when it comes to nuclear systems,” he says.


Yet answers would have major benefits, other experts argue. “As long as it’s not understood, a lot of people in the scientific community are put off,” says Nagel. “They’re not willing to pay any attention to it.”


It is, of course, entirely possible that cold fusion is an illusion. If that’s the case, then ARPA-E’s grants may give researchers more proof that nothing is there. But it’s also possible that something is at work behind the scenes.


And, LENR proponents say, the Fleischmann and Pons saga is now fading as younger researchers enter the field with no memory of 1989. Perhaps that will finally be what lets LENR emerge from the pair’s shadow.“If there is a nuclear anomaly that occurs,” says Messinger, “my hope is that the wider physics community is ready to listen.”




Rahul Rao
Rahul Rao is a former intern and contributing science writer for Popular Science since early 2021. He covers physics, space, technology, and their intersections with each other and everything else. Contact the author here.

источник: https://www.popsci.com/science/cold-fusion-low-energy-nuclear-reaction/