Мозг. Русская теория (сериал-тема)

20. Мозг. Навыки. Алгоритм обучения


Будем рассматривать дискретный, пошаговый процесс обучения.

На каждом очередном шаге обучения сначала определяется фактический сигнал управления Ef, сложившийся на предыдущем шаге, в предыдущей ситуации. Он равен сумме произведений возбуждений рецепторов bi (i – номер рецептора) на проводимости соответствующих синапсов, сложившиеся в предыдущих ситуациях ci*:


Ef =Σ(bi · ci*) (1)


Затем вычисляется погрешность сигнала управления ΔEj(j – номер ситуации); она равна разности между требуемым сигналом управления Ejи фактическим Ef:


ΔEj = Ej – Ef (2)


Поправка проводимости каждого i-го синапса Δci(в соответствии с законом самообучения синапсов) определится как


Δci = k · Δbi · ΔEj


Здесь k– коэффициент пропорциональности; Δbi– синаптические утечки.

Выразим утечки Δbiчерез возбуждение соответствующего рецептора biи через предыдущую проводимость синапса ci*:


Δbi = bi – bi · ci*


С учётом этого поправка проводимости Δciпримет вид

Δci = k · (bi – bi · ci*) · ΔEj


Определим из неё коэффициент пропорциональности k. Для этого сначала выразим погрешность сигнала управления ΔEjкак сумму погрешностей каждого рецептора:


ΔEj = Σ(bi · Δci)


Затем подставим в это выражение поправку проводимости Δci:


ΔEj = Σ(bi · k · (bi - bi · ci*) · ΔEj)


Постоянные величины kи ΔEjвынесем за знак суммирования:


ΔEj = k · ΔEj · Σ(bi\2 – bi\2 · ci*)


В результате коэффициент kопределится как

k = 1 / Σ(bi\2 – bi\2 ci*)

Окончательно поправку проводимости Δciможно записать в виде

Δci = ΔEj (bi – bi ci*) / Σ(bi\2 – bi\2 ci*) (3)

После такой поправки новая проводимость синапса ci окажется уже равной

ci = ci* + Δci (4)

Выражения (1), (2), (3) и (4) составляют алгоритм обучения навыкового мозга в числовой (пиксельной) форме.

Уточним: речь идёт о простейшей нервной системе, у которой рецепторная среда напряжена стабильно и неизменно. Так обучается мозжечок при условии сохранения нормальных эмоций.

 

21. Образная математика


Моделировать нервные системы в рамках числовой математики не очень удобно. Сотни мышц, миллионы и миллионы рецепторов, миллиарды синапсов и, наконец, многоступенчатость мозга – всё это делает числовые расчёты не только громоздкими, но и не всегда доступными для понимания и анализа. Не упрощают моделирование и матричная математика и векторная.

Лучше всего для математического описания нервных систем подходит образная математика. В ней единицей информации выступает не число или символ его заменяющий (буква), не математическая матрица и не вектор, а сплошной образ вроде фотографии.

Образная математика может существовать сама по себе; у неё – свои законы, которые ещё предстоит выяснить, Но уже сейчас можно говорить о том. что действия в ней отличаются от действий числовой математики существенным образом. Вместо сложения, вычитания, умножения, деления, возведения в степень, извлечения корней, логарифмирования, дифференцирования, интегрирования и прочих операций с числами используются операции как с отдельными образами (например: усиление, ослабление, суммация, насыщение, разбавление, негативизация, разделение, расширение, сжатие, поворот, поднятие и опускание уровней, изменение контрастности, пропорциональное изменение, аккомодация, изменение во времени и прочее), так и совместной обработки (активизация пассивного образа активным, просветление одного образа другим, затемнение одного образа другим, нормирование, приведение одного образа к другому, определение степени сходства образов и другие).

Новыми являются не только процедуры математических операций, но и приборные средства для их реализации.

Прикладные направления образной математики появятся в различных областях человеческой деятельности. Но особой областью является математическое моделирование функционирования нервных систем животных и, в частности, мозга человека.

Для начала можно представить образы в виде фотографий на прозрачной подложке. Когда-то такие фотографии (слайды, диапозитивы) использовались в световых проекторах.


Определимся с обозначениями и символами образной математики.

Образы будем обозначать прописными (большими) латинскими буквами, а буквенные обозначения численных величин – строчными (малыми).

[ … ] – символ пакета образов.

[BхC] – символ перемножения образов (в цифровом представлении соответствующие пиксели образов Bи Cперемножаются).

[С+ΔC] – символ просветления образа Cобразом ΔC(соответствующие пиксели образов Cи ΔC складываются). Просветление имеет предел – полное просветление.

[С-ΔC] – символ затемнения образа Cобразом ΔC (вычитание пикселей образа ΔCиз соответствующих пикселей образа C). Затемнение имеет предел – полное затемнение.

( => ) – символ активации пакета образов (поток света в проекторах).

( U) – символ активирующего образа – напряжение рецепторной среды (источник света в проекторах). Пример: U => [BхC]

( } ) – символ суммации результирующего образа на выходе из пакета при его активации; превращение образа в число (поток света на выходе из проектора при просвечивании пакета слайдов). Пример: U => [BхC]} = e

( · ) – символ усиления или ослабления образа в результате умножения его на число (все пиксели умножаются на одно и то же число). Если число больше единицы – усиление, если меньше – ослабление.

 

22. Алгоритм обучения мозга в образной математике


Определимся с образами.

Bj – образ очувствления в j-ой ситуации; это – тот параллельный поток сигналов, который идёт от рецепторов и упирается в кору головного мозга.
Cj – синаптический образ, сложившийся в j-ой ситуации; этот образ составлен из проводимостей синапсов.
U– образ напряжений рецепторной среды. Будем считать на первый случай, что этот образ – однородный и неизменный.
e – сигнал управления.

Напомним, что каждая мышца организма управляется отдельно, тоесть у каждой из них – свой синаптический образ.
В наглядном оптическом примере образы Bjи Cj представляются как диапозитивы; [BjхCj] – блок этих диапозитивов; U– равномерный поток света, пронизывающий указанный блок; e – суммарный световой поток на выходе из блока.
В процессе обучения формируется синаптический образ C. В обученном состоянии он в блоке с образами всевозможных ситуаций обеспечивает заданные сигналы управления:

U => [B1хC]} = e1
U => [B2хC]} = e2
…………………..
U => [BnхC]} = en

Разных ситуаций может быть сколько угодно, но синаптический образ – один.
Проследим за ходом обучения мозга.
Фактический сигнал управления efна отдельную мышцу в j-ой ситуации перед дообучением определится как

U => [BjхCj-1]} = ef (1)

Здесь Cj-1 – синаптический образ, сложившийся в предыдущей ситуации.
Погрешность сигнала управления Δej окажется равной разности требуемого сигнала управления ejи фактического сигнала ef :

Δej = ej – ef (2)

Коррекция синаптического образа ΔCjформируется в соответствии с законом самообучения синапсов:

ΔCj = k · Δej · Bj

Здесь k – коэффициент пропорциональности.
При безошибочном обучении в рассматриваемой ситуации корректирующий образ ΔCjполностью устраняет погрешность Δej :

U =>[BjхΔCj]} =Δej

Подставим в это выражение предыдущее и вынесем за пределы потока постоянные величины:

k· Δej· U => [BjхBj]} = Δej

Определим отсюда выражение для коэффициента k:

k = 1 / U=>[BjхBj]}

Корректирующий образ ΔCjв j-ой ситуации будет иметь вид

ΔCj = Δej · Bj / U=>[BjхBj]}

Представим это как

ΔCj = Bj · Δej (3)

Здесь

Bj= Bj / U=>[BjхBj]}

есть удельный образ очувствления Bjв j-ой ситуации.
Синаптический образ Cjпосле обучения в j-ой ситуации определится в результате его просветления на величину ΔCj:

Cj = [Cj-1 + ΔCj] (4)

Если корректирующий синаптический образ ΔCj отрицательный (тоесть негативный), то вместо просветления произойдёт затемнение

Cj = [Cj-1 – ΔCj]

Отрицательным корректирующий образ ΔCjбудет тогда, когда погрешность сигнала управления Δejокажется отрицательной.
Выражения (1), (2), (3) и (4) представляют собой дискретный алгоритм обучения мозга в образном представлении. По своему виду они напоминают выражения того же алгоритма в пиксельной (числовой) форме.

 

23. Ход обучения в двух ситуациях


Рассмотрим пошаговый ход теоретического обучения мозга в двух ситуациях в рамках образной математики.
Первая ситуация – образ B1; вторая ситуация – образ B2. Пусть в первой ситуации требуемый сигнал управления – e1, а во второй – e2. Исходное состояние синаптического образа – нулевое: C(0) = 0.

1.1. Цикл 1-ый, ситуация 1-ая

Фактический сигнал управления перед актом обучения e(1.1) определится как

e(1.1) = U=>[B1хC(0)]} = 0

Погрешность сигнала управления перед дообучением:

Δe(1.1) = e1 - e(1.1) = e1

Коррекция синаптического образа:

ΔC(1.1) = Δe(1.1) · B1 = e1 · B1

Здесь B1 – удельный образ очувствления 1-ой ситуации:

B1 = B1 / U=>[B1хB1]}

После завершения обучения в 1-ой ситуации 1-го цикла сформируется следующий синаптический образ:

C(1.1) = [C(0)+ΔC(1.1)] = ΔC(1.1) = e1 · B1

1.2. Цикл 1-ый, ситуация 2-ая

Все действия повторяются.
Фактический сигнал управления перед актом обучения e(1.2) определится как

e(1.2) = U=>[B2 х C(1.1)]}

Подставим в это выражение синаптический образ C(1.1) :

e(1.2) = U=>[e1·B1·B2 / U=>[B1хB1]} ]}

Постоянную величину e1 вынесем за скобки и приведём выражение к виду

e(1.2) = e1 · (U=>[B1хB2]} / U=>[B1хB1]})

Получим:

e(1.2) = e1 · s12

Здесь s12 – коэффициент приведения образа B1 к образу B2:

s12 = U=>[B1хB2]} / U=>[B1хB1]}

Погрешность сигнала управления:

Δe(1.2) = e2 – e1 · s12

Коррекция синаптического образа:

ΔC(1.2)=Δe(1.2)·B2 = (e2 – e1· s12)·B2

Здесь B2 – удельный образ очувствления 2-ой ситуации:
B2 = B1 / U=>[B2хB2]}

Синаптический образ после обучения во 2-ой ситуации 1-го цикла:

C(1.2)=C(1.1)+ΔC(1.2) = e1 · B1 + (e2 - e1 · s12) · B2

2.1. Цикл 2-ой, ситуация 1-ая

e(2.1) = U=>[B1 х C(1.2)]} =

= U=>[B1 х (e1 · B1+(e2 - e1 · s12) · B2)]} =

= e1 + (e2 – e1 · s12) · s21

Здесьs21 – коэффициент приведения образа B2 к образуB1:

s21 = U=>[B1хB2]} / U=>[B2хB2]}

Δe(2.1) = e1 – e(2.1) = - (e2 – e1 · s12) · s21

ΔC(2.1) = Δe(2.1) · B1 = - (e2 – e1 ·s12) · s21 · B1

C(2.1) = C(1.2) + ΔC(2.1) =

= e1 · B1 + (e2 - e1 · s12)(B2 - s21 · B1)


2.2. Цикл 2-ой, ситуация 2-ая


e(2.2) = U=>[B2хC(2.1)]} =

= U=>[B2х(e1 · B1 + (e2 - e1 · s12)(B2 - s21 · B1))]}

Раскроем это выражение по частям:

U=>[B2хe1·B1]} = e1 · s12

U=>[B2х (e2 - e1 · s12)(B2 - s21 · B1)]}=

= (e2 - e1 · s12) · (1 – s121)

Здесь s121 – степень сходства образов B1 и B2 :

s121 = s12 · s21 = (U=>[B1хB2]})\2 / (U=>[B1хB1]} · U=>[B2хB2]})

Окончательно получим:

e(2.2) = e1 · s12 + (e2 - e1 · s12) · (1 – s121)

Δe(2.2) = e2 – e(2.2) = (e2 – e1·s12) · s121

ΔC(2.2) = Δe(2.2) · B2 = (e2 – e1·s12) · s121 ·B2

C(2.2) = C(2.1) + ΔC(2.2) =

=e1·B1 + (e2 – e1·s12)((1+s121) · B2 – s21 · B1)


3.1. Цикл 3-ий, ситуация 1-ая


Опустим подробности преобразований.

e(3.1) = e1·s12+(e2-e1·s12)·(1-s1212)

Δe(3.1) = (e2-e1·s12)·s1212

ΔC(3.1) = (e2-e1·s12)·s1212·B2

C(3.1) = (e1 – (e2 – e1·s12)·s21) · B1 +

+ (e2 – e1·s12) · (1+s121+s1212) · B2

 

24. Сходимость процесса обучения


Анализ проведённого теоретического обучения показывает, что трёх циклов достаточно для того, чтобы выявить основные закономерности обучения мозга. Так появляется удельный образ очувствления Bj; выявляются коэффициенты приведения образов одного к другому s12 и s21 и степень сходства двух образов s121.

Обратим особое внимание на изменение погрешности сигнала управления Δe от цикла к циклу. Погрешность в каждом последующем цикле Δe(T) определяется погрешностью в той же ситуации предыдущего цикла Δe(T-1), умноженной на степень сходства образов s121 :


Δe(T) = Δe(T-1) · s121


Такое соотношение называется функцией последования.

Учитывая то, что степень сходства двух различных образов s121 всегда меньше единицы, функция последования свидетельствует о сходимости процесса обучения: каждая последующая погрешность сигнала управления будет меньше предыдущей.



График функции последования. Зависимость погрешности de(T) сигнала управления последующего шага обучения от предыдущего de(T-1) при степени сходства двух образов s(121).


Функция последования говорит о том, что, чем меньше степень сходства образов s121 (тоесть – чем больше они различаются), тем стремительнее от цикла к циклу будет уменьшаться погрешность управления и тем успешнее будет проходить обучение.

Теоретическое обучение мозга в двух ситуациях на основе образной математики позволяет выявить результирующий синаптический образ этого мозга C(T) после Tциклов обучения:


C(T) = e1·B1+(e2-e1·s12)·(1+s121+s1212+···

···+s121T-1)·B2-(1+s121+s1212+···

···+s121T-1)·s21·B1


Остаётся подчеркнуть, что рассмотренный процесс обучения касается только простейшего навыкового мозга с одноступенчатым процессом управления, и даже не мозга в целом, а отдельного его участка. У большинства животных (и у человека) таким участком является мозжечок; его столбцы (мотонейроны) идут только к скелетным мышцам.

 

25. Двуступенчатый мозг


Из принципа работы одноступенчатого мозга следует, что при плавно изменяющейся ситуации будут плавно изменяться и сигналы управления мышцами, тоесть поведение животного будет изменяться плавно. Одноступенчатый мозг не может вызвать ступенчатое изменение поведения животного (или человека).

В то же время мы знаем, что реальные обстоятельства очень часто требуют от животных (и от человека – тоже) резкого изменения своих действий.

Как это обеспечить?

Рассуждая чисто формально, ступенчатого поведения животного можно было бы достичь путём неограниченного (в математическом смысле – вплоть до бесконечности) роста проводимостей синапсов. Но реально она может изменяться только в пределах от нуля до единицы. В образной математике это выражается в пределах просветления и затемнения синаптических образов.

Практическое решение задачи резкого изменения действий животного было найдено в устройстве двуступенчатого мозга. Первая ступень такого мозга формирует напряжение рецепторных сред; вторая – мышечные действия.

В образной математике первая ступень сводится к превращению образа напряжений рецепторной среды U из однородного и неизменного в полноценный, изменяющийся образ. Достигается это путём закольцовывания преобразований образов:


U=>[BхCрс]=U


ЗдесьCрс – синаптический образ, формирующий напряжения рецепторной среды.

В реальном организме, напомним, выдавливание управляющей жидкости из рецепторов осуществляется не самими рецепторами (их оболочки не способны съёживаться), а рецепторной средой, в которой они находятся.

Рецепторная среда – это лицевые мышцы, кожа, глазная склера и прочие мягкие ткани, способные напрягаться. Для этого у кожи и у глазной склеры имеются свои специальные мышцы. Это они вызывают «мурашки по коже», от них «волосы встают дыбом», «загораются глаза», «преображается лицо» и так далее.

Двуступенчатый процесс формирования сигналов управления скелетными мышцами можно отобразить в следующем виде:


U=>[BхCрс] = U=>[BхCm]} = em


Здесь Cm – синаптический образ отдельной скелетной мышцы; em– её сигнал управления.

Напряжение рецепторной среды в рамках двуступенчатого мозга должно очень тонко регулироваться. И это в реальности осуществляется. Подтверждением тому служит то, что рецепторной среде в головном мозге соответствует обширная зона. Располагается она в лобной части.

Двуступенчатый мозг сохраняет свою матричную структуру; он по-прежнему состоит из строк очувствления и столбцов управления мышцами. Только теперь столбцы у него дополняются мотонейронами рецепторной среды, а строки дополняются сенсонейронами, исходящими от указанных мотонейронов.

Ещё раз обратим внимание на то, что решения двуступенчатого навыкового мозга не заложены в нём в виде законсервированной системы соединений сенсонейронов с мотонейронами (как в инстинктивном мозге), а формируются постоянно изменяющимся очувствлением. Очувствление изменяется даже при неизменной внешней ситуации. Возбуждения рецепторов глаз, ушей и других органов чувств сохраняются в этом случае неизменными, но это – только часть очувствления. Другая же часть (та, что связана с мотонейронами рецепторных сред) встроена в закольцованный контур и находится в режиме постоянного саморегулирования.

В подавляющем большинстве случаев процесс саморегулирования оказывается сходящимся и мозг тогда вырабатывает однозначные решения. Но бывают случаи, когда процесс – несходящийся и он порождает мятущееся поведение животного.

Процесс сходимости требует времени. Поэтому двуступенчатый навыковый мозг не отличается своим высоким быстродействием. Рефлексы и инстинкты действуют гораздо быстрее.

 

26. Мимика и поза


Внешне изменение напряжений рецепторной среды отражается, в частности, в мимике и позе (и в жестикуляции тоже).

Мимика и поза есть не только у человека, но и у некоторых животных; правда, у человека они выражены более ярко и играют более значительную роль в принятии решений. Внимательный хозяин может различать елезаметные изменения в выражениях мордочки и глаз своей собаки, ну а уж оскал её зубов не заметить нельзя даже постороннему человеку. Различаются и позы собак: выгнутая дугой спина говорит об агрессивности собаки, а прогнутая, наоборот,- о её заискивании перед хозяином. Выдаёт настроение собаки и её хвост: он может быть спокойным, виляющим или поджатым.

Мимика и поза только на первый взгляд кажутся чисто демонстрационными атрибутами животного, отражающими его настроение. На самом же деле они принимают непосредственное участие в управлении всем организмом. Мышцам рецепторной среды в коре головного мозга отведена большая зона.
Демонстрационная роль мимики и позы – лишь сопутствующее явление. Причём наше восприятие мимики и позы не является врождённым, а появляется оно в результате навыка. Мы просто привыкли связывать улыбку человека с его хорошим настроением.
Строго говоря, появление улыбки на лице не является прямым следствием улучшения настроения. Порядок переходов здесь обратный: сначала улучшилась внешняя ситуация; ситуация вызвала улыбку; а уж улыбка породила хорошее настроение.
Не улыбка – следствие хорошего настроения, а, наоборот, хорошее настроение – следствие улыбки.





Проекция очувствления на кору головного мозга. Мимика занимает обширную зону.

Правда. взрослые люди научились управлять своей мимикой. Некоторые из них могут подавлять естественное проявление своего настроения в мимике и сохраняют лицо «каменным» даже в крайне эмоциональном состоянии.
Но это не значит, что была подавлена работа рецепторной среды; её мозг как работал, так и продолжает работать в режиме первой ступени. Он посылает по-прежнему сигналы управления на мимические мышцы, но высший человеческий мозг (большой мозг) подавляет их, и они доходят до лицевых мышц ослабленными. Такое подавление эмоций сказывается на самочувствии человека, но люди сознательно идут на это.

 

27. Тонус

Все мы наблюдали, как при большом напряжении искажается лицо человека. Особенно зримо это – у спортсменов в моменты их максимальных нагрузок, например у штангиста в момент толчка. Некоторые штангисты при этом широко раскрывают рот (как будто кричат), другие, наоборот, плотно сжимают губы, желваки их скул становятся каменными, глаза горят огнём, напряжены все мимические мышцы лица. Спрашивается – зачем? При толчке тяжёлой штанги напрягаются мышцы ног, рук, туловища; это понятно – нужно поднять груз, но причём здесь мышцы лица?





Почему такая мимика у штангиста?

Наблюдается подобное и у животных, только не обязательно в мимике. Так напряжение лошади связано в первую очередь с изогнутостью шеи: чем больше требуется усилие тяги, тем сильнее изгибается шея. При пахоте тяжёлой почвы, например, морда лошади чуть ли не касается земли.
Объяснение всему этому находится в принципе работы двуступенчатого мозга; для того, собственно говоря, он и создавался. И первая ступень его – изменение напряжения рецепторной среды.
Когда нужно вызвать наибольшее усилие скелетных мышц тела, требуется подать на эти мышцы больший поток управляющей жидкости. Изменить его можно двумя способами: увеличением проводимостей соответствующих синапсов мозга и созданием большего напряжения рецепторной среды.
Проводимости синапсов изменяются в процессе обучения. Когда этот процесс завершён, остаётся надеяться только на напряжение рецепторной среды.
В рассматриваемых случаях со штангистом и лошадью происходит какраз усиление напряжения рецепторной среды. Напрягается кожа, напрягаются мышцы лица, напрягаются прочие мягкие ткани тела (все те, в которых располагаются рецепторы очувствления), и они выдавливают из рецепторов больший поток управляющей жидкости, так необходимой в моменты больших нагрузок.
В данном случае происходит не просто изменение этого потока (где-то больше, где-то меньше), а его увеличение по всей рецепторной среде. Такое состояние нервной системы принято называть тонусом. На формулах образной модели он может быть указан как коэффициент усиления образа напряжений рецепторной среды: k·U.
Усиление напряжения – это одно направление тонуса; ему соответствует коэффициент kбольше единицы (k > 1).
Но может быть обратное направление – ослабление напряжения рецепторной среды; тогда коэффициент k – меньше единицы (k < 1), и тонус тогда – понижающий.
Понижение тонуса имеет предел, за которым происходит засыпание. Процесс этот – ступенчатый: снижение давления в рецепторной среде вызывает уменьшение сигналов управления всеми мышцами, в частности – мышц той же рецепторной среды, а это, в свою очередь, снова ведёт к уменьшению сигналов управления, и так далее вплоть до отключения отдельных участков рецепторной среды. Это и есть засыпание.
У некоторых людей ступенчатость засыпания резко выражена: они засыпают почти мгновенно. У других людей этот процесс – несколько растянут. Всё зависит от проводимостей синапсов, принимающих участие в регулировании тонуса.
Просыпание происходит точно также – ступенчато и точно по тому же механизму: всякое незначительное раздражение внешних или внутренних рецепторов увеличивает сигналы управления мышцами рецепторных сред; это вызывает повышение давления в этих средах (повышение тонуса); далее нарастают те же сигналы управления, и снова растёт давление. А в результате происходит просыпание.

 

28. Настроение

В лобной зоне головного мозга, управляющей рецепторной средой, кроме столбцов (мотонейронов), связанных с мышцами этой среды, есть ещё и такие, которые управляют железами.
Разделим железы на два типа: на обеспечивающие жизнедеятельность организма и на участвующих в его поведении. В данном случае будем говорить о нейрофизиологии, тоесть о вторых железах. Чтобы их отличать, назовём их эмоционными железами; они порождают эмоции.
Их – много, несколько десятков; все они располагаются в мозгу. Размеры их – очень малые (измеряются миллиметрами), но влияние их на поведение животного – очень большое. Эмоционные железы способны существенно изменять поведение животного, но особенно велико их влияние на процесс обучения навыкового мозга.
Подробно об эмоционных железах будет говориться позднее, а сейчас обратим своё влияние на их связь с мимикой. И выделим две реакции мимики на происходящие события, на внешнюю ситуацию. Первая реакция, когда уголки рта человека приподняты, другая – когда они опущены.
Казалось бы – какая мелочь! Неужели приподнятые или опущенные уголки рта могут повлиять на поведение человека, на работу его нервной системы?
Да, могут, и существенно.
Приподнятые уголки рта (точнее – соответствующие мышцы) вызывают активизацию желёз удовлетворения, тогда как опущенные уголки – активизацию желёз неудовлетворения. Первые способствуют росту проводимостей синапсов и таким образом – закреплению навыков; вторые же, наоборот, снижают указанные проводимости и разрушают навыки.
Первые вызывают повышение тонуса, а вторые – его понижение.
Настроение создаётся обстоятельствами (конкретнее - очувствлением); определяется оно возбуждением эмоционных желёз и выражается в поведении животного или человека. Обстоятельства включают в работу те или иные железы; железы влияют на работу мозга; мозг управляет поведением организма.
Таким образом, настроение можно рассматривать как совокупность воздействий эмоционных (мимических) желёз на работу мозга; эта совокупность определяет эмоциональное состояние организма.
Особенно велико влияние мимических желёз на эмоциональное состояние человека, на его душевное состояние. Оно играет в его жизни огромную роль. У большинства людей психическое самочувствие превалирует над его физическим здоровьем. Внешние занятия – лишь малая часть интересов человека; большая часть – внутренние переживания.

 

29. Внутренний язык

Обратим своё внимание на то, что каждой конкретной внешней ситуации соответствует своя определённая мимика, точнее сказать – своё определённое срабатывание мимических мышц. Иногда мимика ярко отражает свою связь с внешними событиями; иногда – не очень ярко, а иногда – совсем незаметно. Но такая связь всегда имеется.
Установившаяся связь сигналов управления мимическим мышцами с внешними ситуациями является внутренним языком организма. (Вполне возможно, что в этом процессе принимают участие и другие мышцы.)
У человека – богатая мимика; следовательно, у него – богатый внутренний язык. У животных мимика – намного беднее, и внутренний язык у них поэтому – намного проще. Но отрицать его существование у животных нельзя; хотя он и бедный, но всё же существует.
Уточним: мимическими в данном случае будем считать не только мышцы лица, но и все те мышцы, которые предназначены для регулирования напряжения рецепторной среды. В большинстве своём эти мышцы не принимают участия в движении тела и его конечностей, но есть и такие.
Внутренний язык животных используется для узнавания сородичей и прочих знакомых. Каждому из них соответствует своё определённое сочетание сигналов управления его мимическими мышцами. Узнают животные и знакомую обстановку. Не способны они различать только ассоциативные понятия, такие как стул и стол (на чём – сидеть и за чем – сидеть), живое дерево и засохшее, вода родника и болотная вода.
Общее число узнаваемых предметов и ситуаций (образов) определяется числом перестановок сигналов управления мимическими мышцами. У человека оно – огромно, не поддаётся даже счёту. Если даже принять только двоичное состояние мимических мышц (возбуждено/не возбуждено), и зная, что их – более полусотни, общее число узнаваемых образов (в том числе ассоциативных) превысит два в пятидесятой степени (250).
На внутреннем языке животные и человек общаются, условно говоря, сами с собой.
Внешний язык, на котором человек общается с другими людьми, является уже вторичным языком.
Впрочем, понимает он по-прежнему только свой внутренний язык; а всё, что он слышит или видит (написанное) сначала переводит на свой внутренний язык, а затем только усваивает. Более подробно этот процесс будет рассмотрен нами позднее.
Мыслит человек (а мыслит только он; животные на это не способны) на своём внутреннем, первичном языке, и только с возрастом его язык мышления дополняется словами внешнего, вторичного языка.

 

30. Сосредоточение внимания

Представим себе такую обычную картину: несколько человек оказались свидетелями одного и того же события и их просят описать его. Странное дело – их свидетельства оказываются очень разными: один из них говорит об одном, другой – о другом, третий – о третьем.
Если бы у нас было словесное общение с животными (например с собаками), то они то же событие отразили бы также по-разному.
Всё дело – в сосредоточении внимания. И – не только; нужно было ещё запомнить то, что попало в область внимания. И это – ещё не всё; то, что запомнилось, нужно потом пересказать на внешнем языке общения. столько сторон – у свидетельских показаний.
И всё-таки: прежде чем запомнить и пересказать событие, нужно было обратить внимание на его отдельные детали и эпизоды.
Сосредоточение внимания – это обговаривание события на своём внутреннем языке. Что обговорено в момент события, то и запомнилось. Прочее остаётся незамеченным.
Внутренний язык – это движения мимических мышц; точнее – это сигналы управления этими мышцами. Вздёрнулись брови, широко раскрылись глаза, округлился рот – подобные движений и являются «словами» внутреннего языка. Незначительным событиям соответствуют менее заметные движения; более значимым – более выраженные.
Вторая сторона сосредоточения внимания – запоминание «произнесённых слов» внутреннего языка.
Запоминание – это изменение проводимостей синапсов головного мозга. Запоминаются не сами события и не их детали, а соответствующие им движения мимических мышц, тоесть «слова» внутреннего языка. В образном представлении запоминание – это изменение синаптических образов головного мозга.
Отметим принципиальную особенность такого изменения – оно практически непрерывно: пока мозг бодрствует, он постоянно изменяется, тоесть постоянно изменяются проводимости его синапсов.
Поэтому так важны свежие свидетельские показания.
Сосредоточение внимания связано с таким повседневным явлением, которое ошибочно трактуется как забывание. Пример: «не помню – куда положил ключи». Страдают таким «забыванием» не только пожилые люди, но и молодые. Дело в том, что со временем некоторые наши часто повторяемые движения становятся автоматическими, навыковыми, и, совершая их, мы никак не обговариваем их на своём внутреннем языке. А если эти действия не обговорены, тоесть на них не было сосредоточено наше внимание, то они и не запомнились. К истинному забыванию это не имеет никакого отношения.
Истинное забывание вызывается коррекцией проводимостей синапсов, и такая коррекция производится постоянно. И чем значительней, чем эмоциональней последующие события (чем успешнее коррекция), тем сильнее забываются предыдущие.

 

31. Самосознание

У человека есть самосознание; но есть ли оно у животных?
Прежде чем ответить на этот вопрос, попробуем уточнить понятие самосознания. Это – не только эмоции.
Главным элементом самосознания является наличие в матричном головном мозге очувствления внутренних органов и двигательных, скелетных мышц. Это очувствление прежде всего свидетельствует о самом существовании органов тела, и реагирует на всякие его движения.
Животное, разумеется, не может сказать, что «эта лапа – моя лапа», «этот хвост – мой хвост» и «всякие движения ими - это мои движения», но оно воспринимает свои лапы, свой хвост и свои движения как свои собственные и не путает их с чужими.
При таком определении самосознания ответ на поставленный вопрос может быть только утвердительным: да, животные обладают самосознанием.
Нет сомнения и в том, что животные (особенно высокоразвитые) наделены полноценными эмоциями. Особенно выразительны они у собак, и не заметить их нельзя.
Самосознание животных можно обнаружить и с другой, внешней стороны. Иногда можно увидеть, как ссорятся между собой два воробья. Это говорит о том, что каждый из них имеет свою позицию, осознаёт её своей и отстаивает её в борьбе с другими. Слабый воробей уступит более сильному, но это произойдёт в борьбе – в борьбе самосознаний.

 

32. Память навыкового мозга

Первоначально память люди воспринимали как способность мозга вырабатывать навыки. Эта способность могла быть хорошей или плохой.
Со временем смысл слова «память» изменился. Под памятью стали понимать накопитель документальной информации (текста, цифр, фотографий).
Теперь, зная как работает мозг и вся нервная система в целом, приходится возвращаться к первоначальному её определению. Живой мозг не является накопителем информации (как электронная флэшка); в нём нет ни одного участка для её хранения.
Мозг – активный преобразователь очувствления; не более того. Управляющая жидкость, идущая параллельными потоками от многочисленных элементов очувствления (от рецепторов), проходит сквозь мозг и выходит из него уже в виде сигналов управления мышцами.
Проводимость мозга складывается из проводимостей отдельных точек контакта сенсонейронов с мотонейронами, тоесть из проводимостей синапсов. При этом эти проводимости формируются сами по себе, автоматически, в режиме саморегулирования.
Стимуляторами изменений проводимости каждого в отдельности синапса являются два фактора: поток проходящей через него управляющей жидкости и наличие внешнего компонента - эмоветора. Чем больше тот и другой, тем сильнее изменяется проводимость синапса и тем ускореннее происходит процесс обучения.
Изменчивость проводимостей синапсов мозга и есть память. Эта изменчивость может быть хорошей (тоесть интенсивной) или плохой (ослабленной).
Способствуют памяти в первую очередь хорошо работающие рецепторы. Это - когда их много и когда они – очень чувствительные, тоесть легко реагируют на внешние раздражители. Это – когда хорошо работает рецепторная среда: чем богаче мимика, тем лучше. Ну и - когда нет претензий к сенсонейронам, доставляющим управляющую жидкость от рецепторов к мозгу.
Вторым фактором, способствующим памяти, является доставка к синапсам внешнего компонента – эмоветора, вырабатываемого специальными железами мозга. Чем больше этого эмоветора, тем лучше. Интенсивность поступления эмоветора зависит в большой степени от эмоционального состояния организма. И, само собой разумеется, эмоветорные (эмоционные) железы должны хорошо работать, тоесть легко отзываться на сигналы управления ими и обильно выделять эмоветоры.
Эмоветоры делятся на одобрительные и огорчительные. Одобрительные вырабатываются при правильном ходе обучения и способствуют росту проводимостей синапсов. Огорчительные, наоборот, вырабатываются при неправильном ходе обучения и способствуют уменьшению проводимостей.
Одобрительные эмоветоры вырабатываются в благоприятных ситуациях; огорчительные – в неприятных.
Оценка ситуаций – способность в основном врождённая. Если грудной ребёнок дотянулся рукой до желанной игрушки, то данная ситуация для него – благоприятная. Если же он ударился и ощутил боль. то ситуация – неприятная.
Но есть и такие ситуации, оценка которых определяется навыком (для человека – воспитанием). Если ребёнок испачкался, то это – плохо; если он обошёл лужу, то это – хорошо.
Иногда, к сожалению, случается путаница в оценке ситуаций и даже перестановка их местами: благоприятные оцениваются как неприятные и, наоборот, неблагоприятные – как одобрительные.
Правильная оценка ситуаций способствует улучшению памяти; неправильная её ухудшает.
Нельзя не отметить также влияние на память возраста организма. В молодости и рецепторы и железы (да и вся нервная система) работают лучше; с возрастом их продуктивность снижается. В молодости память – лучше; на старости – хуже. Это – факт.
Но, удивительное дело, такое изменение памяти в зависимости от возраста – очень даже целесообразно. Учитывая то, что в процессе обучения новые навыки как бы накладываются на старые и затушёвывают их, чтобы сохранить эти старые, целесообразно уменьшить поток новых. С возрастом, со снижением памяти это какраз и происходит.
А в раннем возрасте, пока ещё нет устоявшихся навыков, память должна быть хорошей, чтобы создавать их.
В общем, говоря о памяти и обобщая сказанное, можно утверждать, что потенциальные возможности нервной системы в отношении памяти тем выше, чем богаче органы чувств и чем крупнее головной мозг. Всё остальное зависит от реализации таких потенциальных возможностей.
И ещё: зная, что проводимости синапсов постоянно изменяются (тоесть прежние навыки, в том числе воспоминания, постоянно затушёвываются), их нужно время от времени обновлять; иначе они забудутся.

 

33. Надёжность навыкового мозга

Матричная структура навыкового мозга (со строками и столбцами) говорит о том, что с каждым столбцом контактирует громадное количество строк; у высокоразвитых животных – миллионы и миллионы.
Столбец – это мотонейрон, тоесть канал, по которому идёт сигнал управления отдельной мышцей (сигнал управления – это поток управляющей жидкости).
Строки – это сенсонейроны, поставляющие управляющую жидкость от рецепторов к мозгу, к тому же столбцу.
Следовательно, поток управляющей жидкости мотонейрона (сигнал управления мышцей) складывается из тех порций, которые проникают сквозь синапсы в мотонейрон; каждый сенсонейрон поставляет в эту сумму свою порцию. Этих порций – миллионы и миллионы.
А теперь представим себе, что какая-то порция потерялась, не дошла до мотонейрона. Это – трагедия?
Нисколько!
Порций – так много, что потеря одной из них практически никак не скажется на величине сигнала управления мышцей. И даже десятки потерянных порций, сотни и даже тысячи, не могут существенным образом повлиять на поведение мышцы. От общего количества в миллионы – тысяча потерянных порций составит всего лишь тысячную долю; настолько изменится сигнал управления. Ошибка в действиях мышцы окажется в пределах десятой доли одного процента.
Порции могут потеряться при естественном отмирании (или разрушении) рецепторов, при нарушении работы сенсонейронов и компонейронов коры головного мозга.
Хуже, когда отказывает в работе столбец (мотонейрон) мозга, но и тогда эта потеря может компенсироваться дублированием столбцов и мышц.
Рядом расположенные столбцы мало чем отличаются, и при отключении одних из них их функции начинают выполнять соседи. Погрешности сигналов управления при этом, естественно, увеличиваются и в действиях мышц возникают отклонения, но они – незначительные.
Что касается мышц, то они, как известно, состоят из волокон, и к каждому волокну подходит свой мотонейрон. Сбой в работе отдельных мотонейронов и связанных с ними мышечных волокон мало сказывается на выполнении общих задач.
И самое главное, что обеспечивает высокую надёжность навыкового мозга, заключается в том. что он непрерывно дообучается. Работа и дообучение у него – совмещены, и всякое нежелательное отклонение в действиях организма устраняется тут же – в этих же действиях.

 

34. Мыслительный мозг

Очувствление животных (кроме человека) – сиюминутное (в смысле – моментальное, отражающее состояние всех органов чувств в данный момент времени). Что было секундой, двумя секундами раньше – такую информацию мозг не получает.
Хотя принципиально растянутость во времени у навыкового мозга уже присутствовала, но касалась она только работы самого мозга и только двуступенчатого. Эта растянутость выражалась в том, что сиюминутное очувствление в первый момент времени порождало только мимику. Мимика пробуждала соответствующие железы. Те воздействовали на мозг. И наконец такое воздействие, совместное с очувствлением, формировало сигналы управления всеми двигательными мышцами. На весь этот процесс уходило время, и принятие решений (сигналов управления) оказывалось растянутым во времени.
Но само очувствление как было сиюминутным, так и оставалось таким.
Целью следующего этапа в развитии мозга стало растягивание очувствления во времени. Скорее всего, цель определялась иначе, а именно – как создание мыслительного мозга. А растягивание очувствления формулировалось уже как задача этапа.
Действительно, мышление без растягивания очувствления во времени – невозможно. Можно привести на этот счёт целый ряд рассуждений и доводов, но ограничимся лишь одним только этим утверждением. Дальнейшее рассмотрение мыслительного мозга убедительно докажет необходимость такого растягивания.
Конструктивное изменение мозга для решения поставленной задачи свелось к тому, что каждый сенсонейрон многократно дублируется, и это дублирование является, во-первых, последовательным и, во-вторых. с задержкой во времени идущего по нему сигнала очувствления.
Последовательность дублирования сенсонейрона выражается в том, что первый дубль отходит от основного канала; второй дубль отходит от первого дубля; третий – от второго и так далее.
Задержка во времени решается сама собой, так как удлиняется путь прохождения сигналов очувствления.
Так создавался мыслительный мозг, и в этом его отличие, но в принципиальном плане он сохранил свою матричную структуру.
Растягивание во времени очувствления характерно исключительно только для мозга человека.
Эта исключительность – удивительна. Навыковым мозгом обладают самые разнообразные животные; их – тысячи и тысячи, но мыслительный мозг – только у одного человека. Заложенный в этом смысл ещё предстоит понять.
В образном представлении сигнал управления на выходе из мыслительного мозга формируется следующим образом:

U1=>[B1хC] = U2=>[B2хC] =…= Un=>[BnхC]} = e

Здесь U1, U2, …, Un - последовательное изменение мимического образа;
B1, B2, …, Bn – последовательное изменение образа очувствления;
n – число сенсонейронных дублей (будем считать, что оно у всех сенсонейронов – одинаковое).
При выбранном конструктивном изменении мозга (дублирование сенсонейронов) очувствление оказывается ступенчатым, и таким же ступенчатым (угловатым), казалось бы, должны быть движения человека. Однако, учитывая то, что число дублей у разных сенсонейронов – разное, и то, что задержки во времени у всех дублей - разные, в результате ступенчатость в движениях человека сглаживается полностью.
Многократное дублирование сенсонейронов отражается в увеличении размеров мозга. Именно поэтому человеческий мозг крупнее мозга животных.
Кстати, по соотношению размеров неразветвлённого мозга и разветвлённого в результате дублирования можно ориентировочно определить число дублей. Мыслительная часть человеческого мозга оформлена в виде больших полушарий. Коммутация сенсонейронов с мотонейронами осуществляется в коре этих полушарий. Площадь коры взрослого человека составляет примерно 220000 квадратных миллиметров. Сравним её с площадью сечения подводящих путей, например, продолговатого мозга; её можно ориентировочно принять равной 1000 квадратных миллиметров. Разделим площадь коры на площадь сечения продолговатого мозга и получим число дублей – 220. Во столько раз разветвляется очувствление человека в мозгу.
Цифра эта – неточная; она лишь даёт представление о масштабах разветвления. Причём разветвление очувствления у всех людей – разное, и оно изменяется с возрастом. У новорождённого практически нет никакого разветвления. И только со временем оно у него появляется и увеличивается на протяжении всей жизни.
Способствует этому сам мыслительный процесс: кто больше мыслит, у того и разветвление очувствления увеличивается больше. Объясняется это тем, что управляющая жидкость, циркулирующая по нервной системе, является в то же время питательной жидкостью. Где больше её поток, там ускореннее растут ответвления от нейронов.

 

35. Мышление

Мыслительный мозг – это большой мозг человека, состоящий из двух полушарий. Присмотримся повнимательнее к функциональному (физиологическому) устройству этого мозга.
Прежде всего это – его сохраняющаяся матричная структура, состоящая из строк и столбцов. Строки – входящие сенсонейроны очувствления; столбцы – исходящие мотонейроны воздействия на мышцы и железы. Контакты строк со столбцами – синапсы с индивидуальной проводимостью. Проводимость синапсов формируется сама собой в процессе обучения. Вся коммутация осуществляется в коре больших полушарий.
Главная особенность устройства мыслительного мозга состоит в многократном дублировании его сенсонейронов с задержкой сигналов по времени в каждом дубле. Другими словами, входящая в мозг информация растянута во времени. Мозг фиксирует не только сиюминутное состояние очувствления, но и то, что было секундой раньше, и двумя секундами раньше, и тремя, и так далее.
Особо следует выделить у мыслительного мозга очувствление мотонейронов. На каждом мотонейроне установлен ряд рецепторов, регистрирующих уровень его сигналов. Нейроны, идущие от этих рецепторов, заведены на вход мозга и дополняют строки его очувствления. Будем называть эти нейроны компонейронами (от слова - компоновать). Причём эти компонейроны также многократно дублируются с задержками по времени.
Дополнение внешнего очувствления внутренним от рецепторов самого мозга существенно влияет на его работу и на поведение человека вообще. В этом и состоит, в частности, мышление.
Указанные рецепторы и сенсонейроны закольцовывают соединения мозга и играют роль обратной связи. Они превращают мозг в обычную автоматическую систему с её всеми положительными и отрицательными сторонами. Эпилепсия и заикание – это проявление отрицательных последствий замыкания мыслительного мозга обратной связью.
Закольцовывание связей мыслительного блока превращает его в самодостаточный орган, который может функционировать сам по себе. Внешнее очувствление от глаз, ушей и других органов может служить лишь начальным толчком циркулирования сигналов внутри этого мозга. При большом числе столбцов (сотни и тысячи), при большом количестве рецепторов мозга и при большом числе дублирующих сенсонейронов картина движения сигналов внутри мозга становится, во-первых, очень сложной и, во-вторых, непрерывно изменяющейся.
Движение сигналов (управляющей жидкости) внутри мыслительного мозга без всякой связи с работой скелетных мышц является мышлением.
У мышления есть крайние формы. Если не развита обратная связь или она подавлена, то мышление – очень скупое и мыслительный мозг превращается просто в управляющий блок, функционирующий на основе внешнего очувствления. Если же, напротив, внешнее очувствление – скупое, но активна внутренняя обратная связь, то мышление может свестись к чистому мышлению, оторванному от реальности. Обе эти крайности могут расцениваться как формы психического отклонения.
Нормальное мышление – это когда в нём принимают участие и внешнее очувствление и внутренняя обратная связь, тоесть внутреннее очувствление.
Отклонения от него могут порождаться сходимостью и стабилизацией автоматического процесса, и тогда появляются навязчивые слова, навязчивые мелодии, навязчивые образы и даже навязчивые идеи.

 

36. Мышление. Внутренний язык

Циркулирование сигналов в мыслительном мозге не носит случайный характер, похожий на хаос; оно – упорядоченное и осмысленное.
Осмысление мышления выражается во внутреннем, первичном языке. Роль этого языка в мышлении более значительна, чем в навыковом мозге. Там она – содействующая, а в мыслительном мозге – определяющая.
Прежде чем оперировать словами и образами внутреннего, первичного языка, ещё раз уточним его механизм.
В раннем возрасте (даже в грудном) ребёнок как-то реагирует действиями своих мимических мышц на всё увиденное, услышанное, осязаемое и обоняемое. Постепенно эти действия закрепляются (увеличиваются проводимости соответствующих синапсов) и систематизируются: в одних ситуациях они – одни, в других – другие, в третьих – третьи и так далее. Систематизируются они и по отношению к различным образам. В результате возникает вполне определённая связь между ситуациями и образами с одной стороны и действиями мимических мышц – с другой. Это и есть внутренний язык.
Впредь любые действия мимических мышц будут ассоциироваться (увязываться) человеком с определённой ситуацией или с определённым образом. Каждое такое отдельное действие может рассматриваться как отдельное «слово» внутреннего языка.
Мимические мышцы порождают эмоции; действия определённых мышц порождают вполне определённые эмоции. Так весёлое выражение лица соответствует хорошему настроению; таково оно практически у всех людей. Следовательно, смысл «слова» внутреннего языка, отражающего наиболее распространённое эмоциональное состояние человека, почти у всех людей один и тот же. Но, кроме таких общепринятых «слов», в «словаре» каждого человека имеются свои, только ему понятные «слова». Так что в целом у каждого человека формируется свой внутренний язык. Общего, единого первичного языка для всех людей – не существует.
Под мимическими мышцами будем понимать не только мышцы лица, но и другие, не участвующие в движениях тела и его органов, например мышцы кожи. Сюда же относятся и железы, определяющие эмоциональное состояние человека.
Мышление – это разговор на внутреннем языке.
Любое мышление - желательно в том смысле, что оно сопровождается выделением эмоветоров удовлетворения. Следовательно, проводимости задействованных при мышлении синапсов растут. При нормальном, спокойном мышлении этот рост – незначительный и он быстро устраняется в силу естественного распада белков синаптических щелей. Но в обострённом эмоциональном состоянии рост проводимостей – усиленный и мысль глубоко укореняется в мозге.
Рост проводимостей синапсов мыслительного мозга и их уменьшение определяют ход мышления; что-то остаётся, а что-то забывается. Скорость выделения эмоветоров, скорость роста проводимостей синапсов (образование белков) и скорость забывания (распада белков) определяют в результате скорость мышления человека.
В состоянии эмоционального возбуждения необходимые сочетания выделения эмоветоров образования и распада белков синаптических щелей могут нарушаться и тогда нарушается нормальное, правильное мышление.
С возрастом внутренний язык может пополняться словами внешнего языка. Это происходит в результате дополнения мимических мышц голосовыми связками.

 

37. Скачущий взор человека

Наглядным примером растягивания очувствления во времени и связи его с мышлением может служить такое необычное явление, как скачущий взор человека.







Так скачет взор человека, рассматривающего картину.

Чтобы ни рассматривал человек, его взор постоянно перескакивает с одной точки обозреваемой сцены (картины) на другую, с одного места на другое. Происходит это так быстро, что сам человек не фиксирует позицию своего взора; скачки происходят, можно сказать, автоматически.
Отклонения взора происходят чаще всего не столь значительные, и поэтому они не замечаются со стороны. Но у некоторых людей взор раскачивается настолько, что это выглядит как «бегающие» глаза.
Целью скачков является более подробное, более детальное рассматривание всей обозреваемой картины.
У глаза есть центральное зрение и боковое. Центральное зрение – основное; оно способно выявлять самые мелкие детали обозреваемой сцены. Боковое зрение – вспомогательное; оно используется только для того, чтобы обнаруживать на периферии обозреваемого поля привлекающие внимание детали (чаще всего – движущиеся) и обращать взор (центральное зрение) именно на них.
Глаз имеет сетчатку, заполненную зрительными рецепторами. Рецепторы распределены по сетчатке неравномерно. Наибольшая плотность рецепторов наблюдается в так называемой центральной ямке. Именно она, эта ямка, обеспечивает центральное зрение с очень высокой степенью разрешения. Но размеры ямки – очень малы: её диаметр не превышает полмиллиметра,- и охватывает она очень малый участок обозреваемого поля.
Все прочие рецепторы, расположенные по сторонам от центральной ямки, не дают такой зрительной подробности и создают лишь нечёткое боковое зрение.
Получается так, что для детального рассмотрения всего поля зрения взор должен скользить по нему из конца в конец в разных направлениях с тем, чтобы подробно рассмотреть всё это поле. Скольжение – дискретное; оно задерживается в отдельных точках, и тогда в мозг направляется весь поток информации от центральной ямки.
Скачущий взор демонстрирует, в первую очередь, свою наглядную связь с растягиванием зрительного очувствления во времени. Если бы такого растягивания не было, то терялся бы смысл перескакивания взора с места на место, так как информация любого предыдущего взора не сохранялась бы в мозгу.
Между прочим, по времени обзора картин (особенно сложных) можно судить о времени растягивания очувствления.
Связан скачущий взор и с мышлением. Он нисколько не похож на рефлекс или инстинкт. Видимые сцены обозреваются не сканированием по заданной траектории, а выборочно – с предпочтениями к тем или иным местам обозреваемой картины. Правда, происходит это так быстро, что человек почти не замечает участия своего мышления в выборе мест фиксирования своего взора.
Выбор осуществляет мыслительный мозг. Следовательно, зрительное очувствление доходит до него. И в то же время оно принимает активное участие в работе мышц двигательного аппарата, тоесть в работе, в частности, мозжечка. Получается так, что человек учитывает зрительную информацию как непосредственно в своих движениях, так и в своём мышлении.
На основании подобных рассуждений приходится делать вывод о том, что скачущий взор характерен только для человека; у животных его нет.

 

38. Логика мышления

Будем говорить о логике не как о науке, а как о бытовом способе общения и убеждения.
Доводы собеседника могут восприниматься нами как логичные или, наоборот, как нелогичные. Объективны ли такие суждения? Попробуем в этом разобраться.
Логика может быть абсолютной; но это – редкий случай. К такой логике относится арифметика: два плюс два равняется четыре.
Вся прочая логика – навыковая: чему научили, то и получили. Одни и те же доводы могут расцениваться как логичные и нелогичные; всё зависит от усвоенных норм.
Логику можно представить в виде определённого порядка рассуждений. Она включает исходные положения и вывод, следующий из этих положений.

Бытовой пример.
Исходные положения: 1) плохо поступают те взрослые люди, которые пьянствуют, курят и сквернословят; 2) сосед – именно такой.
Вывод: он поступает плохо.

Формально в логике приведённого примера – всё правильно. Однако на практике очень часто смещаются понятия что хорошо и что плохо, и тогда выводы, к сожалению, могут делаться обратными.
Моральные установки формируются у человека в раннем возрасте. Формируются они под воздействием со стороны родителей и ближайшего окружения. Если эти отношения – нормальные, доброжелательные, то и реакция ребёнка на воспитание будет положительной. В моменты наставлений и замечаний будут возбуждаться у него железы удовлетворения, вырабатывающие эмоветоры роста проводимостей синапсов. Наставления и замечания закрепятся у ребёнка в мозгу.
Но бывает иногда иначе. Если поучения ребёнок воспринимает отрицательно (явление негативизма), то произойдёт обратная реакция: проводимости синапсов его мозга сократятся, и навязываемые положения будут отторгнуты.
Рассмотренный пример касается моральных сторон человека, но подобное раздвоение реакций встречается и по отношению к другим сторонам.
В результате можно сделать «логический» вывод, что навыковая логика – очень уж избирательна. Она может оказаться убедительной только в кругу единомышленников.
В таком «логическом» переходе заключается парадокс логики.
Важное значение в формировании логики имеет характер мышления. Он может быть реалистическим или мистическим. Реалистическое мышление опирается на очевидность; мистическое может руководствоваться домыслами. Реалистическая логика близка к тому, чтобы быть единой и взаимоприемлемой. Мистическая логика может быть какой угодно.

Пример мистического мышления в безэфирной физике:
«Вакуум – это состояние с наименьшей энергией при отсутствии вещества. Но отсутствие вещества ещё не означает отсутствия частиц… Если приложить достаточно энергии, из вакуума можно рождать частицы. дело в том, что энергия может переходить в поле, а поле – в частицы.»
Получается так, что энергия, якобы, представляет собой некую особую субстанцию, не связанную с веществом, что существуют некие загадочные поля с особыми свойствами, что эти поля рождают частицы. И непонятно: частицы – это вещество? или не вещество?
Если руководствоваться такими произвольными исходными позициями и такими же произвольными правилами переходов, то вариантов «логических» выводов из подобных мистических рассуждений может быть сколько угодно много.
Поэтому споры (тем более – научные) между реалистами и мистиками – бессмысленны; они не ведут к взаимопониманию.

 

39. Логика страстей

Субъективный, навыковый характер логики ярко отражается в формировании череды человеческих страстей.
Что такое страсть? У каждого человека – много самых разных желаний, но одно из них, наиболее предпочтительное, называется страстью.
Всего страстей – семь. Выбор страсти обосновывается логикой рассуждений. Переход от одной страсти к другой строится на отрицании первой и на предпочтении второй. Поэтому такие переходы выглядят как ступени социального взросления человека. Рассмотрим их по порядку.
Начнём с первой ступени; ей соответствует начальная страсть – страсть выживания. Она поглощает человека в смертельно опасных случаях (например в зоне военных действий). Логика первой ступени – предельно проста: выжить любой ценой.
Как только человек преодолевает страх перед смертью, он переходит на вторую ступень; ей соответствуют страсть радости жизни и преклонение перед обычным застольем. Логика рассуждений при переходе с первой ступени на вторую – следующая: «надоело бояться; насладимся застольем; выпьем и снова нальём».
Следующие страсти 3-ей, 4-ой, 5-ой и 6-ой ступеней социального взросления основываются на врождённом инстинкте человека – на его стремлении выделиться среди окружающих.
Логика рассуждений при переходе со второй ступени на третью поэтому строится на отрицании чревоугодия и на предпочтении внешней привлекательности (спортивный вид, модная одежда).
Переход с третьей ступени на четвёртую обосновывается презрением к пижонству и щегольству и страстью к материальному обогащению (небрежная внешность, но толстый кошелёк).
Страсть пятой ступени – культурное обогащение; оно отвергает материальное богатство (осуждает куркулей) и ценит разносторонне развитого, культурно обогащённого человека.
Шестая ступень – творчество. «Какой прок в культурном обогащении, тоесть в восхищении чужими творениями? Не лучше ли создавать их самому?»
Но как только человек подавляет в себе инстинкт выделиться среди окружающих (или этот инстинкт отмирает сам собой с возрастом), появляется созерцательность; это уже – последняя, седьмая ступень. Но и она строится на отрицании страсти предыдущей ступени: «Человек даже лучшими своими творениями лишь загадил Природу».

Подведём итог. Каждому человеку кажется, что логика его рассуждений, обосновывающая выбор своей страсти, очень убедительная. Ему невдомёк, что логика других людей, стоящих на других ступенях, - совсем иная и кажется им не менее убедительной.